Может, я был не в самой лучшей форме, но в принципе я здоров и силен как бык, которого ведут к коровам на пастбище, в то время как большинство «леммингов» были менее живыми, чем настоящие покойники. Я уже забыл, что, когда впервые увидел эту публику в церкви Второго пришествия, у меня сложилось впечатление, что многим из них осталось жить не более одного-двух месяцев, а остальные — даже молодые прихожане — уже выглядели мертвецами, выставленными на всеобщее обозрение. Поэтому, когда я, поднимаясь на холм, бросил взгляд назад, то понял, что, по крайней мере сейчас, мне нечего опасаться «леммингов».
Несколько дюжин все еще пытались продолжать преследование, но лишь немногим удавалось взобраться по склону. Остальные либо остановились, либо в изнеможении свалились на траву, и их неподвижные тела образовали кривую линию, начинавшуюся в нескольких ярдах от растоптанного креста и скрывающуюся за церковью.
Из тех, кто преследовал девушек, только один был впереди меня — очевидно, полный решимости ухватить одинокую попку, скрывшуюся среди эвкалиптов. Еще человек двенадцать смогли подняться достаточно высоко, но я временно игнорировал их и погнался за тем, кто находился впереди. Он уже выдохся, поэтому я догнал его у деревьев, схватил за шиворот и толкнул его прямо на группу людей внизу.
Он сбил с ног двоих, отбросив их назад. Другие остановились и уставились на меня с выражением тревоги, озадаченности и даже с какими-то признаками возвращающегося рассудка. По-видимому, никто из них еще не разу не видел людей, сбитых с ног летающим «леммингом».
Ближайший преследователь был всего в пятнадцати футах от меня, дыша открытым ртом и высунув язык дюйма на три-четыре. Девять или десять остальных стояли порознь, ярдов на пятнадцать ниже. Я смотрел на них, упершись кулаками в бока и выпятив грудь. Внутри у меня все раскалывалось от боли, а череп словно расширялся и сжимался с каждым вздохом.
— Я здесь, — заговорил я. — Подойдите и хватайте меня. Как только вы меня прикончите, те, кто останется в живых, могут продолжить охоту за девушками.
Никто не сдвинулся с места. Через несколько секунд я повернулся и зашагал к деревьям, «кадиллаку» и девушкам.
Я шел не оглядываясь. Мне казалось, что я уже достаточно побегал от христиан.
Возможно, мне все же следовало побегать еще. Не от христиан, а за девушками. Потому что, когда я добрался до места, где припарковал «кадиллак», его там уже не было. Он ехал вниз по дороге.
Я наблюдал за ним, ощущая тошноту. Моя машина с десятью обнаженными девушками быстро удалялась. А я стоял, измученный болью и усталостью, не зная, куда направиться, и не имея транспорта, чтобы направиться куда бы то ни было.