— Сергей, ведь ты и остальные что-то знаете про всю эту историю? — поддержала его Алина. — То, что не знаем мы? Вы сидите со своими дегустационными листами, такие спокойные, и вас как-то не пугают все наши перешептывания насчет отравленного вина, никотина…
Я вздохнул.
— Конечно, я знаю. И Игорь знает, и все прочие. История с Зоргенштайном дикая или нам что-то не говорят. Ее не может быть вообще.
— Чего не может быть? Сообщили — в вине был никотин, — блеснул в темноте очками Гриша. — Я же помню какую-то вашу, Сергей, очередную колонку. Оттенки свежих табачных листьев и все прочее. Вздыхать еще раз уже не хотелось.
— Гриша, — сказал я. — Оттенки табачных листьев дает терруар… земля где-нибудь в Шатонеф-дю-Пап. И не только там. Сицилия, Марго… Но ни один винодел мира не положит в вино, на любой из стадий его приготовления, не только никаких листьев, но вообще ничего. Потому что в вине может быть только сок винограда. Иначе это, в соответствии с законодательством, не вино. А потом, при чем тут листья? Парня отравили никотинным концентратом. Это химическое вещество. Оно к виноделию и близко не стояло. Ни один из нормальных виноградников вообще уже не использует химических удобрений… Так… а… стоп.
— Я так и знала, — весело сказала Алина.
— Я где-то это уже слышал, — медленно добавил я. — Никотином опрыскивают сады от всяких там кузек. Но не виноградники же? Да подождите, это вообще бред. Яд был только в бокале у этого английского парня. Это не отравленное вино, в смысле — не бутылка, тогда отравились бы все, это убийство одного человека, а не… Где-то я об этом читал… Но тут и вообще все невероятно. Потому-то мы все и спокойны, что знаем точно…
И я задумался.
— Ну, понимаете, — обратился я к Алине и Грише голосом профессора виноделия. — Никотин — вещество с сильным запахом, как я слышал. Как цианистый калий, если не сильнее. Допустим, вы можете отравить цианидом в коктейле человека, не знающего, какой у этого коктейля должен быть вкус. Но невозможно отравить винного дегустатора! Вы поймите, это не с друзьями пить под разговор. Во время дегустации невероятно обострены все чувства, нюх, вкусовые пупырышки языка работают на полную мощность, тотальная концентрация. От которой потом тянет в сон.
— Да у меня просто голова болит, — отрешенным голосом сказала Алина.
— И чтобы профессиональный дегустатор не уловил за метр от бокала, что там — постороннее вещество? Этого просто не могло быть. Англичанина укололи из шприца или ему дали таблетку.
— Сергей, вы знаете, как я вас уважаю, — вздохнул Гриша. — Но ваша любимая немка сказала, что никотин был в бокале и в плевательном ведерке, кстати, омерзительная привычка…