Ага, понятно. Наемник просто вовремя отвесил твари мощный пинок кованым сапогом, сохранив, таким образом, в целости мои ноги и детородные органы, за что ему большое человеческое спасибо. Хотя для многих сталкеров, пренебрегающих радиопротекторами, последнее в условиях радиоактивной Зоны стало не более чем бесполезным украшением. Но мне оно пока еще дорого не только как память.
Я бросился к своему автомату, одной рукой засовывая «Бритву» обратно в ножны, а другой утирая с лица вонючую мутантову кровь и заодно обозревая поле битвы… и понимая, что все равно попали мы с наемником несмотря на наши подвиги в борьбе с уродливыми поражениями Зоны.
Два псевдопса валялись рядом с нашим укрытием. Один изрешеченный пулями словно дуршлаг. Второй, недобитый, все еще сучил лапами и жутко выл, издыхая и скалясь, — видимо, мерещилось ему в агонии, что он вот-вот вонзит жуткие изогнутые клыки в горло своей жертвы. Но свою задачу мутанты выполнили.
Линия «монолитовцев» стремительно набегала на нас, занося дубинки над верхним краем щитов. Им оставалось пробежать с десяток метров. А у нас со Шрамом было две секунды на то, чтобы попытаться сменить пустые магазины на полные… либо выдернуть ножи и вступить в рукопашную с нападающими, с ног до головы запакованными в бронированные экзоскелеты. Впрочем, и то и другое априори было занятием бессмысленным. Одного, может быть, пристрелишь или зарежешь, просунув нож в сочленение между бронепластинами. А остальные просто прижмут к земле толстыми прозрачными щитами, которые даже «Бритвой» расковырять будет непросто, да и забьют дубинками до беспамятства…
— Ложись! — проревело за моей спиной.
«Медверог, что ль, заговорил человечьим голосом…» — пронеслось у меня в голове, пока я послушно летел носом в изорванную берцами, окровавленную траву. Когда в безвыходной ситуации тебе командуют «Ложись!», то разумнее подчиниться, чем выяснять кто, да что, да зачем, — может быть только хуже. Тем более что через несколько секунд все равно пришлось бы так или иначе валяться на земле…
Впереди грохнуло, и сильно. После чего сразу раздались крики ярости и боли, с близкого расстояния слышные отменно даже из-под бронированных шлемов. В следующее мгновение я уже был в положении стрельбы с колена и, меняя магазин своего АК, быстренько оценивал боевую обстановку.
Обстановка явно поменялась к лучшему. Двое «монолитовцев» валялись на земле словно большие куклы, на которых малолетний хозяин решил испытать действие перфоратора и при этом вошел во вкус процесса. Остальные нападающие, побросав щиты и дубинки, экстренно перебрасывали со спины в руки российские «Валы» и немецкие автоматические винтовки Heckler & Koch Gewehr 36 — в ближнем бою, что первое, что второе, оружие фатальное.