Даже обладая нынешними полномочиями Национального Скриптера, он не может, во вском случае, пока что, продернуть ленту далее в будущее, обеспечив тем самым хотя бы семисуточный горизонт прогнозирования.
Павел Алексеевич ощутил холодок в груди…
Ощущение надвигающейся беды, некоей нависшей над ними всеми опасности было столь реальным, столь явственным, что ему потребовалось некоторое время, чтобы перебороть страх и тревогу, чтобы вернуть себе хладнокровие и способность действовать взвешенно, трезво, расчетливо…
Настала пора приступать к главному, к тому, ради чего они все здесь собрались.
Настало время заняться тем, ради чего, собственно, ему был — пусть и временно — присвоен уникальный статус Национального Скриптера.
Собравшись с мыслями и силами, Редактор открыл и включил на воспроизведение уже знакомый ему, исследованный вдоль и поперек ролик, название которому присвоил еще один из редакторов Четвертого канала: «ЧП_ ENIGMA».
…В дверях кафе, окрашенных в глубокий черный цвет, показался молодой симпатичный парень, одетый в дымчато-серые — с прорехами на коленках — джинсы, вишневую водолазку и замшевую куртку. На правом плече у него висит сумки с лэптопом, в левой руке он держит букетик синих ирисов…
Павел Алексеевич мгновенно навел маркер на фигуру Логинова. Выделил, захватил «десницей»…
Реакция оказалась тоже мгновенной (но и ожидаемой) — в правой верхней части экрана появился черный квадрат!.. Редактор попытался удалить этот файл; но, как он и предполагал, попытки эти ни к чему не привели.
— Я намерен открыть «черный ящик» — громко сказал Павел Алексеевич. — Других вариантов нет, все иные возможности редактуры исчерпаны.
— Добро, — отозвался Хранитель. — Действуйте, Павел Алексеевич!
Редактор резко перенес захваченную десницей фигуру — самого человека, не больше, не меньше — за пределы открывшейся пространственной проекции…
И вновь реакция на его действия последовала незамедлительно. Послышался громкий хлопок! По лазоревому экрану пробежала рябь — подобно тому, как на зеркальной поверхности водоема возникает мелкая частая волна в результате налетевшего внезапно сильного порыва ветра…
Затем произошло вот что: в экране словно выжгли черную дыру. Некоторое время в этом провале кроме кромешной темени, ничего нельзя было рассмотреть…
Одновременно появился, нарастая, становясь объемным, всепроникающим, некий шумовой фон. Воспринимавшийся вначале как ровный слитный гул, или рокот, — вроде звука, издаваемого мощным двигателем — он стал меняться, распадаться, диссонировать, в то же время становясь все громче и трудно переносимей для человеческого слуха.