Зубило все скользило, не желая поддевать сталь, проклятый угол дверцы просто не поддавался. Алекс уже тяжело дышал, лицо его покрылось бисеринками пота. Часы на комоде были электрическими, но в тишине спальной он слышал их жужжание за стуком кувалды по зубилу. Он прислушивался к чужим звукам — не чужими были сейчас только его дыхание, жужжание электрических часов и постоянный металлический стук стали о сталь. Он остановился, смахнул пот с верхней губы тыльной стороной затянутой в перчатку руки и посмотрел на свои часы.
Пятнадцать минут двенадцатого.
Он начал работать с сейфом десять минут назад. Облегченно вздохнул, поскольку с этого момента все остальное — плевое дело. Взял складной ломик, свинтил все три части вместе и подсунул кривой конец под угол, который отогнул зубилом. Ухватившись за ломик обеими руками, он нажал изо всех сил, и угол дверцы отогнулся еще сильнее. Работая попеременно зубилом и ломиком, он сорвал заклепки, отодрал второй слой обшивки, потом третий — и вдруг из дырки вырвалось облачко чего-то вроде дыма. Он задел асбестовое пожарозащитное покрытие. Добрался. Алекс ухмыльнулся. Через пять минут он вырезал бетон и асбест и взломал запор внутри сейфа. Дверца открылась. Было ровно двадцать минут двенадцатого.
Он вывалил свои инструменты на пол, освободив кейс. Прежде он никогда не забывал их на месте взлома, но Ястреб подкинул ему хорошую идею, хотя и непреднамеренно, и Алекс понял, что для того, чтобы сбить врагов со следа, нужно оставлять на месте преступления подпись. Он никогда так не делал и подозревал, что так не поступали и те воры, с которыми он познакомился в тюрьме или вне ее. Человек обычно поступает согласно своей привычке и делает каждый раз одно и то же. Он понимал, что забирать с собой инструменты рискованно — если его возьмут на выходе с инструментами для взлома, это автоматически добавит год отсидки или тысячу долларов штрафа за грабеж. Кроме того, это будет неопровержимым свидетельством намерения совершить взлом. Человек не заходит в квартиру со складным ломиком, если не собирается его использовать. Алекс не знал, на кой черт еще нужен ломик, кроме как для того, чтобы вскрыть дверь или сейф, однако он был очень привязан к своим инструментам — они были ему по руке, он знал на ощупь каждое закругление, каждую плоскость, каждый изгиб, каждое острие. При работе они каким-то образом успокаивали его душу. Инструменты было достаточно легко заменить, поскольку это был обычный столярный инструмент. Но дело было не в том. Это были его