— Я еще не дорассказала.
— Тогда давай скорее.
— Он заставил меня заниматься с ним оральным сексом. Сказал, что это проценты с тех двух тысяч, если я не хочу, чтобы он попортил мне лицо. Горилла был там все время, пока я этим занималась. Ди Сантис сказал: «Думаю, мой мальчик тоже хочет что-нибудь получить», и мне пришлось проделать это и с гориллой. Только тогда они отпустили меня.
— Ты не должна была этого делать, — заметил Алекс.
— Мне пришлось. Я бы все сделала, только бы выбраться оттуда. Он не шутил, Алекс. Он открыл верхний ящик стола, вынул маленькую бутылочку и сказал: «Если я захочу выплеснуть это тебе в физиономию, ты ослепнешь».
— Это могла быть просто вода, — сказал Алекс.
— Да, верно, только, пока тебе в морду не плеснут, не узнаешь.
— И все равно ты не должна была этого делать.
— Ты тоже бы все сделал.
— Я никогда не сделал бы такого, пусть мне целый галлон кислоты плеснули бы в лицо.
— Этому чертову хрену потребовалось полчаса, чтобы дойти. Думаю, он просто сдерживался, чтобы я попотела. Горилла-то дошел сразу, но не Ди Сантис.
— А на хрена ты мне все это рассказываешь? — спросил Алекс.
— Я думала, это интересно.
— По-моему, это мерзость.
— Ну ладно, — сказала она и склонилась к нему. — Давай, милый, это все фигня.
— А это что будет? — спросил Алекс. — Проценты или как?
— Это другое дело. Ну давай, что такое?
Она резко встала и спустила колготы до бедер. Сидя на краю постели, разулась и забралась на кровать. Ее рука немедленно снова нащупала его.
— А почему ты на обратном пути и со швейцаром не повеселилась? — спросил Алекс.
— А почему бы сейчас мне не повеселить тебя! — улыбнулась она. — Отличная идея.
— То, что ты сделала, омерзительно, — ответил Алекс.
— Ну ты и фрукт.
— Да. А ты — дешевая потаскуха.
— Да с чего ты так распсиховался-то из-за этих типов? Тебя же никогда не волновали мои фраера.
— Это не фраера. Эти двое изнасиловали тебя, а это совершенно другое.
— Ладно, все фигня. Я просто была рада выбраться оттуда, вот и все.
— Ага, а если они придут завтра, с другой бутылкой воды, только на сей раз их будет десяток?
— Не знаю, что я буду делать завтра, давай-ка лучше думать о сегодняшнем дне, ладно?
— Ты уже только о сегодняшнем и треплешься.
— А ты?
— Пойди прополощи рот, — сказал он.
Она посмотрела ему в лицо. Глаза ее внезапно сделались страдальческими.
— Ты слышала? — повторил он.
— Да, Алекс.
— Тогда иди.
Без единого слова она встала и вышла из комнаты. Он слышал, как она идет через гостиную в туалет. Шум текущей воды. Прополаскивает горло. «Ах ты, дешевая сучка», — подумал он. Когда она вернулась, его мысли были за миллионы миль отсюда. И пока она возбуждала его руками и ртом, он думал о том, как легко вскрыл замок в вестибюле и замок на двери черного хода в квартире Ротманов, как снял дверную цепочку. Вспомнил о сейфе, о том, как трудно было подцепить дверцу, но он все же это сделал, работал, пока не получилось, и как потом было то облачко дыма… Господи, это же всегда такое наслаждение, этот дымок, вырывающийся из дырки в изолирующем материале.