Никто не отозвался. Неужели он ошибся? Повинуясь некоему инстинкту, Пол вынул из кармана ключ, который дал ему Прасти, и вставил в замок. Ключ без труда повернулся, Пол вошел и закрыл за собою дверь.
Твердым голосом он спросил:
— Есть здесь кто-нибудь?
Ответа не последовало.
Нигде не видно было ни полоски света. Пол неподвижно стоял в темной передней, остро ощущая царящую вокруг тишину, толщу тумана за окном, которая заглушала все звуки, усугубляя застывшее безмолвие нежилого помещения. Однако квартира не казалась заброшенной — ни сырости, ни запаха плесени. Пол нашел в кармане коробку спичек и осторожно чиркнул. Вспыхнул крошечный огонек. Линолеум на полу был чист, на массивной вешалке из красного дерева не видно было пыли. Прежде чем спичка потухла, Пол успел заметить открытую дверь, за ней — гостиную. Он сделал три шага, вошел и снова спросил:
— Есть здесь кто-нибудь?
И опять никакого ответа. Может, и правда, кроме него, в квартире никого нет?
Он зажег газовый рожок в розовом стеклянном шаре. До сих пор Пол был сравнительно спокоен: нервы повиновались порыву отваги, приведшему его сюда. Но сейчас при виде комнаты, где произошла трагедия, загубившая столько человеческих жизней, кровь застыла у него в жилах. Самым страшным в этой комнате, представшей ему сейчас в неярком свете затененного рожка, была ее обычность. Под бронзовой люстрой стоял круглый дубовый стол. Два плюшевых кресла были придвинуты к камину, в нем, за бумажным экраном, аккуратной стопкой лежали дрова. Железная решетка и щипцы, зеркало и безделушки на каминной полке — все было протерто и начищено; часы указывали правильное время.
И вдруг… Пол затаил дыхание. Из соседней спальни донесся скрип половицы — звук очень слабый, но в безмолвном доме прозвучавший, как трубный глас. Пол вздрогнул и устремил взгляд на дверь. И когда секунду спустя он услышал звук тяжелых шагов, словно кто-то с трудом передвигался по комнате, ему пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы побороть желание повернуться и опрометью кинуться вон из квартиры. Хотя для Пола это не было неожиданностью и ради этого он пришел сюда, однако ноги у него приросли к полу, когда дверь спальни отворилась и перед ним предстал Енох Освальд, как всегда, в строгом черном костюме, но растерзанный, со сбившимся на сторону галстуком, бледный, с всклокоченными волосами и таким пустым, тяжелым взглядом, словно он только что пробудился от сна. Медленно, как привидение, подошел он к Полу и пристально посмотрел ему в лицо.
— Это вы, — промолвил он наконец. Голос у него был низкий и усталый, с резкими интонациями, вполне соответствующий его измученному, странному виду. — Я предполагал, что вы можете навестить меня. Я знал, что у вас есть ключ.