Волшебная Страна! Родной дом. Санди закрыл глаза и на минуточку представил, что едет не с гномами по делу, а с Солли и Сэсс на воскресную прогулку. В восторженном согласии дочери перебраться в Волшебную Страну на постоянное жительство он ничуть не сомневался, а вот с Сэсс будут проблемы, он уже убедился, что его супруга немного более упряма, чем это было бы удобно. И все же он был бы очень рад открыть сейчас глаза и увидеть ее, полулежащую на носу лодки в одной из тех изящных поз, что были ей так органически присущи, с рыжими кудрями, свесившимися до самой воды и задевающими кувшинки. Это было бы счастьем даже в Бычьем Броде. В эту минуту он решил, что притащит ее сюда даже насильно. Потом. Попозже. Нельзя вытаскивать ее из уютного домика на руины.
На ночь они остановились в укромной бухточке, на суше переходившей в довольно глубокую, заросшую ракитником балку. Развели огонь и, пренебрегая консервированными путевыми запасами, поужинали свежепойманной рыбой, после чего, выставив караульного, завалились спать. Караульный сменялся через каждые два часа, но Санди заметил, что гномы относятся к этой вахте не как к насущной необходимости, а как к ритуалу, непременному в подобном путешествии. Мир вокруг дышал покоем, и в нем не было ни малейшего намека не присутствие какой — либо злобной нечисти.
Едва рассвело, они продолжили свой путь. Характер русла стал меняться, уклон казался теперь более ощутимым, и они часто задерживались, измеряя глубину и нащупывая фарватер для судна с более глубокой осадкой. На берегах, немного сблизившихся, появились выходы скальных пород. Все чаще к самой воде подбирались рослые статные сосны, предвещая скорое попадание путников в Арденн. Дайре лилась, надвое рассекая строптивый волшебный лес, по прихоти задержавшийся в этих краях. Добрым Арденн не был, но в нем, как и во всем вокруг, чувствовался мирный настрой. Прибрежные ивы полоскали в реке свои узкие серебристые листья, и Санди показалось, что он узнал ту тихую заводь, куда их с Райаном и Земляничкой вынесла Дайре после их нелепой стычки с одноглазым чудищем. Сегодня никто не рычал на них из кустов.
Течение становилось все беспокойнее, дно повышалось, русло было здесь забито полуутопленными гниющими бревнами и глыбами, обвалившимися со ставших почти отвесными берегов, и Иштван, чуточку нахмурившись, принялся делать пометки в своей записной книжке. Санди, напрягшись, изобразил из своей энергии нечто вроде дельфина — этакий упругий мячик — набросил на него невидимую упряжь, пустил вперед, и тот бойко потащил лодку против стремнины. Гномы побросали весла и радовались волшебной забаве, как дети. Этот народ умел ценить чужие таланты.