Герберт. Когда, наконец, мы сможем что-нибудь заказать?
Пчелиный гул.
Курт. В этом гуле слышится возбуждение. У меня такое чувство, будто я заглянул в самую глубину чьей-то души. Так уже было однажды, когда я увидел одну русалочку в бассейне. На ней были такие вызывающе дерзкие трусики!
Герберт. Да, наше гормональное хозяйство — надежный оплот. Слишком многое на нем строится.
Клавдия. Будь ты моим шефом, Герберт, у меня было бы весьма удобное место работы.
Изольда. Ты тоже всегда торчишь дома, Курт, боишься рисковать. Почему ты никогда никуда не уезжаешь? Или, по крайней мере, не гладишь время от времени мои нервные окончания?
Курт. Для этого у тебя есть крем. Он так тебя нежит, что мне за ним ни за что не угнаться.
Клавдия. Но во мне есть нечто такое, что хочет вырваться из-под макияжа.
Герберт. Зато ты усовершенствовала удар слева. Только когда видишь, как ты играешь в теннис, начинаешь понимать, сколько в тебе нерастраченной силы.
Клавдия. И как она хотела бы из меня вырваться. Да, Герберт, спорт — дело куда более сложное, чем ты, в нем сперва нужно выучить правила.
Курт. Вот, бери с нее пример, Изольда, а то возишься со своей классической музыкой! Под лаком для волос ты закрыта, как мотор под капотом. Отвыкай от упрямства.
Герберт. Говорят, источник в Фадинге оказывает омолаживающее действие. Помогает даже в трудных случаях. (Гудение пчел.)
Изольда. Иногда мне снится, что на меня обрушивается целая тонна спрея.
Клавдия. Что до меня, то столько нежности, сколько мне нужно, нет ни в одном препарате. Почему ты не бываешь нежен со мной, Герберт?
Герберт. Разве у меня есть такая возможность?
Курт. Вы всегда ждете, чтобы вас довели до экстаза другие.
Герберт. Вас сколько угодно можно сжимать и разжимать, воздух входит и выходит, но не раздается ни звука. Слышно только сопение.
Курт. Замечательные места здесь! Есть на что посмотреть.
Герберт. Чудесные сумрачные леса. Можно неделями кричать, чтобы кто-нибудь принес нам попить.
Изольда. А хорошо бы, Курт, иметь орган, который по размерам подходил бы нам обоим.
Курт. Ну да, орган из старой приходской церкви. В проспекте сказано, что зимой это озеро замерзает.
Изольда. Послушай, я серьезно!
Герберт. Здесь даже в сауну просто так не войдешь. Так и зырят оценивающими взглядами. Клавдия, и с чего это тебе взбрело в голову остановиться именно здесь?
Изольда. Курт, когда я ищу тебя в нашей обшитой панелями комнате, тебя там никогда не бывает. Я протягиваю руку — пустота. И меня там нет. Что дремлет во мне и восстает слишком поздно? Мое тело, которое я тащу за собой, чтобы посадить на цепь, как собаку.