— Почему? В Хазарии такого добра тоже полно.
— Такое, да не такое. Предметы большой роскоши только для самих ромеев.
Возле книжной лавки князь снова остановился.
— Книги и свитки тоже вывозить нельзя?
— Такие — нельзя! — Горбун указал на дорогие книги с золотыми и серебряными окладами.
Дарник бегло просмотрел некоторые из имеющихся старых книг и свитков. В основном это были жития ромейских святых и назидательные любовные истории о торжествующей добродетели. Удалось выбрать лишь две книги и два свитка о чужеземных странах и диковинных зверях.
— Пятнадцать милиарисиев, — подсчитал продавец.
— Восемь, — сказал князь.
— Тринадцать.
— Девять, — чуть уступил Дарник.
За одиннадцать серебряных монет книги перекочевали в торбу Корнея.
— А ты говорил: назначенные цены, — подначил князь горбуна.
— Назначается верхний порог цены, с него и берется налог, — ничуть не смутился тот. — Но лучше продать с малой прибылью, чем ничего не продать.
Дарник попросил показать ему невольничий рынок. Он представлял его в виде специального помоста, куда выводят раба или рабыню и показывают со всех сторон покупателям. В действительности невольничий рынок находился в самом дальнем углу талесского пригорода, подальше от священников и чересчур религиозных ромеев. Никто криками покупателей не подзывал, на рабах не было ни цепей, ни железных ошейников. На отполированных тумбах сидели обычные мужчины, женщины и дети, и только не ромейские прически и одежды свидетельствовали, что это не свободные талесцы, а именно рабы. Цены тоже были умеренные: крепкий двадцатилетний раб стоил всего пятьдесят милиарисиев, за молодую привлекательную рабыню просили восемьдесят милиарисиев, которые тотчас сбавлялись до шестидесяти, стоило вам сделать шаг в сторону.
— Мне нужен учитель, знающий хазарский и арабский языки, — обратился Дарник к круглолицему продавцу с самой большой группой рабов.
— Такого учителя не сразу найдешь. Назавтра я могу его разыскать. Но он будет стоить двести милиарисиев. Разыскать?
— А ты сам знаешь хазарский и арабский языки?
— Могу и читать, и писать на них, — с гордостью произнес торговец.
— А если я тебя найму в качестве такого учителя? — вдруг предложил князь.
Круглолицый оторопело оглядел Дарника с его арсами, очевидно прикидывая, что это за люди, и не шутят ли они.
— Нет. У меня здесь дом, семья, я никуда поехать не могу.
— А если бы смог, то сколько бы ты стоил? — продолжал допытываться странный покупатель.
— Пятьдесят милиарисиев за каждый месяц, — неуверенно ответил ромей.
Арсы напряженно слушали, готовые на любое действие. Князь уже и сам не рад был, что так всерьез привязался к простому торговцу.