Нападение застало дикейцев врасплох. В первые минуты никто даже не понял, что, собственно, происходит. Сотни воинов, высыпав на пристань, молча, без воинских криков, просто расталкивая толпу, помчались к воротам городской крепости. Как ни быстры были действия липовцев, дозорный на надвратной башне успел ударить в колокол, и караульные вовремя сумели закрыть ворота, отсекая снаружи даже собственных зазевавшихся стражников.
— Вот что значит хорошая выучка, — одобрительно отметил Рыбья Кровь, со своей арсовой полусотней он был в первых рядах нападавших.
Не сумев с ходу ворваться в крепость, липовцы рассыпались по пристани, хватая женщин и товары и открывая ворота в город второй половине войска. Теперь можно было не спешить.
Крепость Дикеи представляла собой правильный большой квадрат с четырьмя воротами на четыре стороны. Как после узнал Дарник, когда-то здесь располагался полевой стан древнеромейского легиона, который затем превратился в постоянный лагерь, а на месте полотняных палаток в том же порядке возникли каменные постройки. Теперь его занимал гарнизон из тысячи семейных воинов-стратиотов, из которых половина в данный момент отправилась в поход на арабов.
Чтобы обезопаситься от возможной вылазки из крепости, князь послал ко всем четырем ее воротам по две ватаги оптиматов, а сам с оставшимися оптиматами и арсами попытался навести порядок в своем рассыпавшемся войске, что оказалось сделать не так просто. Моричи, как у них было принято во время набегов, сразу пустились в самый разнузданный разбой, увлекши за собой и часть липовцев. Для Дарника стало неприятным откровением видеть, как его веселые, симпатичные парни, многих из которых он помнил по вожацкой школе, со зверскими лицами избивают булавами и клевцами безоружных людей, валят прямо на улицах женщин, яростно ломают навесы и прилавки, не столько хватают, сколько портят чужое добро.
— Унять моричей! Не слушаются — бить насмерть! — снова и снова приказывал оптиматам князь.
— Дай мне ватагу! Я справлюсь! — кричал расхрабрившийся Корней.
Рыбья Кровь согласно махнул рукой: бери всех, кто за тобой пойдет, и наводи порядок.
Сами ромеи мало где оказывали сопротивление. Городская стража разбежалась, лишь на военном дромоне, пришвартованном к берегу, шла рукопашная с его малой охранной командой, да отдельные мужья пытались защитить своих жен.
Часа через три все было кончено. Людные улицы превратились в пустырь, усыпанный всевозможным хламом, кое-где занялись два-три пожара, которые оптиматам удалось быстро потушить, повсюду лежали убитые дикейцы.