Дарник с конной ватагой перемещался с пристани к Восточным воротам и обратно, смотрел как там идут дела, но в приказы воевод почти не вмешивался, больше нахваливал за правильные действия и советовал почаще менять силу отпора:
— Иногда переставайте совсем стрелять. Пусть думают, что мы слабеем, а потом резко усиливайте стрельбу. Это дерганье измотает их больше, чем ровное крепкое сопротивление.
Целая полухоругвь оставалась в крепости и в сражение пока не вводилась, за исключением ликвидации прорыва у Южных ворот Дикеи. Когда в Восточные ворота забил таран, Рыбья Кровь повел свежую полухоругвь на помощь туда и приказал открыть ворота, не дожидаясь, пока их совсем разобьют. Перед стратиотами образовалось пустое пространство, огороженное с трех сторон насыпями из камней — упрощенный вариант крепостного входного колодца. После небольшой заминки ромеи устремились туда, но таран с навесом помешал им как следует построиться, и обрушившийся сверху и с боков град тяжелых камней заставил с потерями отступить. Бросившиеся на малую вылазку липовцы унесли с собой таран и снова закрыли ворота.
День, казалось, так и закончится ничейным результатом. Но князю удалось поставить в нем свою победную точку. Брошенные на пристань две сотни черного войска окончательно смели с причалов и дамб остатки ромейских пешцев, и все дромоны с биремами поспешили отойти на середину гавани. Тем временем к камнеметам и пращницам поднесли новый запас камней, и липовцы открыли по ромейским судам столь плотную стрельбу, что те вынуждены были вообще выйти из гавани. Это являлось уже несомненной победой.
Чтобы добыть камни, камнеметчики сперва выворачивали их прямо из мостовой, потом кто-то из черного войска подсказал разрушить ненавистное всем налоговое учреждение. И уже сами дикейцы с готовностью бросились выносить оттуда мебель, оконные и дверные блоки.
К вечеру Дарнику сообщили о появлении у Восточных ворот ромейских переговорщиков.
— Давай их сюда, — приказал князь и попросил Лидию, чтобы на стол поставили дополнительные блюда.
Переговорщики, комит пехотной тагмы и два гражданских префекта, были весьма удивлены хлебосольным приемом «вождя пиратов», на котором в качестве полноправной хозяйки выступала жена дикейского стратига. После первых фраз Дарник даже похвалил себя за то, что так и не добился постельной близости с Лидией, — сейчас она держалась с таким непорочным достоинством, которое явно путало мысли переговорщиков на ее счет.
— Ваши суда сожжены, город окружен. Мы можем вести переговоры только о сдаче вашего войска в плен, — сразу же объявил старший префект.