— Может, еще скажешь, зачем им это понадобилось?
— Причин целых сто. Вместо сильного князя посадить в Липове купеческую верхушку. Устроить распрю между липовцами и пришлым людом. Снова наладить для ромеев поток словенских и русских рабов. Завести в Липове христианскую веру. Не дать словенам и хазарам объединиться против Романии. И много чего еще.
— Отсюда до Романии две тысячи верст. Какой толк во всем этом? — не сдавался бывший учитель купеческих детей.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мое княжество столь ничтожно, что совсем не интересует Романию? — изобразил подходящий случаю гнев Дарник.
Фемел растерянно всматривался в раненого князя. Конечно, все походило на привычные дарникские шуточки, но ведь молодым людям свойственно меняться, особенно после блистательных побед и предательского удара в спину.
— Чем угодно могу поклясться, что живущие в Липове ромеи к этому непричастны, — волнуясь, произнес тиун.
Прежде князь обязательно постарался бы успокоить напуганного советника, но сейчас молчал — пусть думает, что тоже, как и все, под подозрением.
Еще более жесткая словесная расправа ждала князя Шелеста. Тот не совсем до конца выполнил оставленные ему поручения. Селище-лечебница было отстроено лишь наполовину, вторая каменная башня вышла непомерно толстой, при переписи забыли всех стариков и детей, а торф нарезали в тех местах, откуда его почти невозможно было вывезти. Зато гостиное короякское дворище поражало своими размерами, так что в нем вольготно разместился сам Шелест с двадцатью своими, привезенными из Корояка, дружинниками.
— Липов слишком маленькое место, чтобы содержать два княжеских двора, — выслушав отчет дяди Всеславы, заключил Дарник. — Отпустить тебя я тоже не могу — это будет нехорошо и для меня, и для тебя. До следующего лета со своими дружинниками поедешь воеводой в Арсову Вежу.
Арсова Вежа находилась в десяти верстах на север и третий год прикрывала Липов от некогда разбойного, а теперь союзного Арса.
— Ты забыл с кем разговариваешь. Я наследственный короякский князь, а не твой смерд. — Шелест весь так и кипел от обиды.
— И как наследственному князю тебе больше всех было выгодно подослать ко мне убийцу. И не волнуйся ты так, я тебя ни в чем не обвиняю, просто рассуждаю. Или делай как я говорю, или я замажу тебя таким подозрением на весь каганат.
Шелест долго молчал.
— Мои гриди не согласятся на это. Что им там делать зимой в глухом лесу? — наконец возразил он, как всегда сильно заикаясь.
— Гриди, увидишь, согласятся. Все лето жировали в городе, теперь пускай немного послужат не только тебе, но и Липову.