Догадаться, что это идут на нас немцы, я сразу не мог. Мы стояли во весь рост и они [вероятно] видели нас, [но] не стреляли.
Старший лейтенант стоял под сосной позади нас, он тоже смотрел в сторону цепи и молчал. Мои солдаты повскакали на ноги, вытянули шеи и тоже смотрели. Они смотрели то на цепь, то на меня. Они ждали, что я скажу. |, а у меня шла мозговая работа| Все смотрели на меня, все ждали моего решения. Комбат при этом крикнул мне, — "Ну решай, лейтенант, ваши это или нет?".
Я подозвал пулемётчика, прикинул глазомерно, сколько метров до цели, подвинул прицельную планку на место, откинул в стороны опорные штанги пулемёта и поставил пулемёт на землю.
Я постоял, подождал минуту не более, выбрал место повыше и поровней, перенес пулемёт, решительно лег и старательно неторопясь стал целиться. Идущая фигура немца сидела у меня на мушке животом.
Я дал подряд несколько коротких очередей из пулемёта, каждый раз проверяя взятую точку прицела. Я даже не увидел, как ткнулись в землю несколько передних голубоватых фигурок в шинелях. Мой взгляд был прикован к разрезу прицельной планки и мушки на конце ствола.
Я дал ещё несколько очередей, оторвался от прицела и посмотрел вперёд. После этого немцы залегли как по команде. Я видел, что несколько человек лежат неподвижно на боку. Остальные животами стали искать углублений между кочками.
Я прицелился ещё точнее, с учётом, что цель опустилась, и корпусом чуть подался вперёд. Я дал две, три короткие очереди по тёмным каскам и почувствовал, что попал в выбранную мною цель. Потому, что после выстрелов линия прицела смотрела в выбранную точку.
Я не стал открывать беспорядочную стрельбу, как это делают обычно при появлении солдат противника. Я не старался захватить огнём сектор побольше. Я выбирал себе всего две, три фигуры покучней и каждый раз после моих выстрелов они получали по очереди порцию свинца.
Они это сразу почувствовали, когда стали нести смертельные потери. Я бил наверняка. Что-что, а стрелять меня научили!
Немецкие темные каски на фоне кочек покрытых белым инеем были хорошо видны. Каску не спрячешь ни за кочку, ни в землю!
Я спокойно целился, подавая ноги чуть в сторону, чуть вперёд, чуть назад, и прижав к плечу и скуле приклад пулемёта, плавно спускал крючок и давал короткую очередь. Ещё несколько пригнутых к земле касок, после выстрелов, вскинулись над землей. Немцы как-то нервно заерзали, зашевелились, забегали и перебежками стали отходить к обрыву.
— А может это наши? Почему они не стреляют?
Я лежу у пулемёта. Сзади меня стоят во весь рост мои солдаты. Немцы их прекрасно видят, но ответный огонь не ведут.