Когда лошадь сошла с парома, ездовой что-то сказал сапёрам. Я думаю, что он ругал его именно за это. Зачем он сообщил какую-то важную новость сапёрам?
Первая партия была уже на том берегу, командир роты со второй спустился к воде и ждал, когда плот подойдёт к нашему берегу. Паром вернулся, командир роты вместе с солдатами зашёл на плот и на этот раз они очень долго переправлялись на тот берег.
Внизу у воды стояли сапёры, они за веревку с того берега перетащили пустой паром обратно сюда. И вдруг они почему-то забегали, засуетились и заволновались, застучали по канату топорами, оттолкнули плот, обрубили канат и попрыгали вверх. Они быстро легли за бровку, и в это время на воде послышался взрыв. Я подбежал к берегу и увидел, — остатки парома, в виде разбросанных брёвен, плыли вниз по реке.
Лошадь натужено втащила пустую повозку в гору по наклонному спуску и, поднявшись наверх, загрохотала по мёрзлой дороге. Вслед за подводой убежали сапёры.
Я стоял на краю обрыва и смотрел им вслед. Солдаты, подняв головы и встав на колени, смотрели то на меня, то на удиравших сапёр. Нам и в голову не пришло, что на тот берег к воде вышли немецкие танки. Они правда на берегу не показались, они остались стоять за соснами, но мы этого не видели, не слышали и не знали. Повозочный, зам. по тылу и сапёры нам ничего не сказали. На том берегу в лесу остались наши солдаты и командир роты.
Когда мимо меня пробегал последний из сапёров, я рванулся с места и кинулся ему наперерез.
— Кто у вас старший?
— Почему взорвали паром?
— Куда вы все бежите?
— Там осталось полсотни наших солдат и командир роты!
Но ответа на мои возгласы не последовало. Он обогнул меня стороной, махнул рукой и показал мне на другую сторону Волги. Что он хотел этим сказать?
Я посмотрел туда, куда он мне показал и ничего не увидел. Я повернулся снова к нему, а его уже и след простыл. Не мог же я его схватить и держать за шиворот, или стрелять ему в спину из нагана. Признаюсь, я тогда растерялся. Сапёры убежали, и мы остались лежать на голом берегу, у бывшей переправы одни.
Я вглядывался в опушку леса на том берегу и ждал, что вот-вот у воды покажутся наши солдаты. И даже сел специально на край обрыва, чтобы с той стороны сразу заметили меня. Просидел я так не менее часа. Потом спустился к воде и осмотрел обрывок каната. На том берегу было пусто и никакого движения. Кроме винтовок, небольшого запаса патрон и ручного пулемёта с одним диском патрон, ничего другого во взводе не было.
Тридцать солдат, из них десять чужие и на меня легла обязанность самостоятельно решать все дела, думать и действовать.