— Не может быть, — в благоговейном страхе прошептала она, снова вглядываясь в надпись. Ее покойная тетя, графиня Эшвуд. Алтея Кент. Открытие было совершенно шокирующим, и воображение Кейры разыгралось при мысли, что мужчина, который украл драгоценности леди Эшвуд, изготовил для нее эту скамейку и сделал такую трогательную надпись.
— Вам нехорошо, мэм?
Горничная недоуменно смотрела на нее, и Кейра больно ушибла пальцы, поспешив подняться с пола и перевернуть скамейку.
— Нет-нет, все в порядке, спасибо! — слишком горячо воскликнула она. — Просто… смотрела, вот и все. Уже время ленча, да?
— Нет, мэм. Еще только одиннадцать.
— Вот как! — Служанка начала вытирать пыль, и Кейра не осмелилась разглядывать скамейку при ней. Поэтому она аккуратно задвинула ее под фортепиано и вышла из комнаты.
…Сегодня она тихо притворила за собой дверь, подошла к инструменту и воззрилась на скамейку. Потом опустилась на колени и перевернула ее, чтобы еще раз взглянуть на надпись. Мистер Скотт любил тетю Алтею. Кейра поставила скамейку, села на нее и заиграла на фортепиано.
Но мысли ее постоянно возвращались к сделанному открытию. Получилась какая-то чепуха и бессмыслица. Мужчина, который изготовил скамейку, украсил ее резьбой в виде виноградных листьев и цветов вдоль ножек, придумал такую прелестную надпись, признаваясь в любви к женщине, не мог потом украсть ее драгоценности.
Как бы ей хотелось, чтобы Алтея была жива, чтобы спросить ее обо всем этом, но она умерла так трагически и такой молодой. Кейра встречала ее всего несколько раз, но у нее сохранились чудесные воспоминания о тете. Она думала, что Алтея, пожалуй, была самая красивая из сестер. Она всегда была такой теплой, такой живой. Кейра помнила, что главным в ней было то, что она любила жизнь. Ей вспомнилось, как Алтея пыталась соблазнить мать Кейры поездкой в Испанию. Та и слышать об этом не хотела, поскольку Молли и Мейб были еще совсем маленькие. «Что ты будешь делать, Ленора? Всю жизнь торчать в этих четырех стенах? Как затворница?» Кейра тогда не знала, что означает «затворница», но была уверена, что это что-то противное, раз тете Алтее это не по душе.
Любила ли она мистера Скотта? Ну конечно же, ведь она приняла от него подарок — эту скамейку. А потом он взял и что-то украл у нее? Не может такого быть!
Кейра была настолько убеждена в этом, что на следующий день набралась храбрости, когда они с миссис Торп составляли план хозяйственных дел в Эшвуде на неделю. Экономка, со своим высоким воротником и туго закрученными волосами, являлась эталоном деловой расторопности и не любила тратить время на пустую болтовню. Но Кейра поднялась со стула, когда она уже готова была покинуть комнату, и сказала: