— Хочешь выпить? — вдруг предложила Юлия. — У меня отличный коньяк.
— Нет.
— Куда ты собрался?
— В Катин офис, — Устинов закрыл глаза, отгораживаясь от суеты, погрузился в думы.
Катерина трудилась в благотворительно фонде «Веста» под эгидой какой-то невнятной мировой гуманитарной организации и занималась чем-то несерьезным: обрабатывала, собранную в регионах, статистическую информацию.
Какую — Катерина так и не разобралась. Сведения поступали по Интернету в виде кодированных таблиц, которые надлежало свести по специальной методе, а затем разогнать по пунктам зашифрованного перечня. За эти малоосмысленные действия Морозовой платили вполне приличный оклад. Мало того, к Кате на работе никто не цеплялся, не изводил придирками и домогательствами. Напротив, Морозову холили и лелеяли: кормили в офисе три раза в день, поили чаями-кофеями; потчевали витаминами и даже включили в программу «Бизнес за здоровый образ жизни». За подвиг относительного воздержания — требовалось: не пить, не курить, не употреблять наркотики и транквилизаторы — кто-то выдавал участникам ежемесячно по 100$.
— Остановись здесь. — Борис взял Юлину ладонь, поцеловал благодарно. За что он на нее вечно злится? Не женщина — золото. Бросила дела, катает его по городу, слушает грубости. А он …Продолжать не стоило, старая песня.
— Спасибо, дальше я сам.
— Борис, послушай меня, пожалуйста, — в голосе Юлии возникли стальные ноты. — Я займу пять минут, не больше.
— Хорошо.
— Ты собрался куда-то идти, с кем-то общаться? Расскажи мне, что случилось, а лучше возьми с собой. Ты странно выглядишь, у тебя больные глаза, — Юля положила руку ему на плечо, поправила воротник, не удержалась, прильнула к груди. — Ты взволнован, раздражен. Ты, как натянутая тетива. Тронь и зазвенит. В таком состоянии можно все испортить.
Устинов неохотно кивнул. Помощь ловкой и нахрапистой бабы могла быть очень кстати. Он действительно сильно нервничал и, что уж скрывать, боялся.
— Хорошо.
Даже краткая версия случившегося, произвела на Юлю впечатление. С минуту она молчала, переваривая услышанное, затем резко уронила:
— Все понятно. Пошли!
— Нет! — Устинов не шелохнулся. — Я пойду, когда сочту нужным.
Юля растерялась.
— Милый…
Молчала бы! Он снова ее ненавидел.
— Я просил не называть меня «милым»!
В памяти, в самом потайном уголке дрожащие от нежности губы прошептали шальным от страсти голосом: «Милый…милый мой…» Другим женщинам произносить это слово не следовало.
— Я нечаянно, — Юля виновато улыбнулась. — Не сердись.
Они устроились за столиком кафе, расположенном напротив «Весты» и Юля тут же взялась за расспросы.