— Прекрати немедленно! — в дверях возник Устинов. — Это нервы, разрядка, возьми себя в руки!
Не переставая плакать, Катя переступила борт ванны, села на холодный чугун. Из одежды на ней было лишь белье. Устинов побледнел, губы скривились в странную гримасу, взгляд уплыл в сторонку.
— Понимаешь… — Катя подняла глаза. — Мне показалось…
Лицо Бориса не выражало ничего.
— Мне показалось, они шутили, забавлялись. Я даже почти не испугалась. Я легко могла вырваться. Да я почти и вырвалась.
Две мокрые тряпочки… кружево… тесьма… Катя, словно не замечала своей наготы, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Звала? Проверяла? Борис дернул кадыком, глотнул слюну.
— Борька…
Катя провела рукой по его щеке. Сердце забухало майскими, грозовыми раскатами. Он мог протянуть руку и коснуться ее тела. Он мог не протягивать руку, он и так помнил гладкость ее кожи, терпкость губ, запах. Только бы не поддаться, стучало в висках.
Женская рука лаская? играясь? скользнула по потным и пыльным ключицам, погладила волосы на груди, замерла.
— Катя! — голос Бориса хлестнул плетью. Опомнись, требовали интонации.
— Ладно, — усмехнулась Катерина. Разочарованная? Рассерженная? Обиженная? Ох, как не хотелось гадать. — Иди, мойся, — вернула фразу, покидая ванную.
— Слышишь, мобильный надрывается? Небось, женишок места себе не находит.
За шумом воды Борис не слышал разговор. Насторожила тишина. Острая, пронзительная.
— Борька! — Катя с криком рванула дверь. Губы тряслись от истеричного возбуждения.
— Что, что такое?! — Теперь он забыл о своей наготе. Застыл в ожидании ответа. — Ну?!
Катя протянула трубку.
— Алло!
— Борис? Это Степан. Не отпускай Катерину никуда и не оставляй одну. Понял? Я еду.
Понял, не понял, докладывать было некому. Рубленные команды: не отпускай, не оставляй, сменили гудки, короткие и частые. Тьфу ты, Борис выругался. Богунского он терпеть не мог.
Всем Катькиным ухажерам чего-то не хватало. Кому ума, кому характера, кому царя в голове. Богунскому, чтобы завоевать Катерину, не хватило времени. В мае внезапно от разрыва сердца умерла Ольга Петровна, Кате сразу стало не до любви и Степа — высокий, красивый, богатый, умный, добрый, заботливый оказался не у дел. Не помогло даже предложение руки и сердца. В июне Катя все же перебралась в особняк Богунского. Но выдержала там недолго и в июле вернулась домой.
Однако отделаться от Богунского оказалось не так-то просто. Второй месяц кряду отставной жених старался реанимировать отношения с бывшей невестой.
— Степан сказал, что видел, как я взорвалась.
— Взорвалась?!