— Спорим, я буду единственной учительницей, которая зевает во весь рот, глядя в план, — сказала Джил, подвигаясь поближе к Теду на переднем сиденье. — Слава Богу, завтра еще не будет серьезных занятий. И если я не усну на собрании преподавателей, которое будет проведено днем, то, возможно, не потеряю работу.
Тед поставил машину на служебной стоянке и выключил зажигание.
— Ты случайно не хочешь сказать, будто я не давал тебе лечь в постель в течение этих трех суток? — с улыбкой спросил он.
— Нет, конечно, — ответила Джиллиан, целуя его в щеку, прежде чем взять сумочку. — Я хочу сказать, что ты не давал мне встать с постели в течение этих дивных трех суток. А вот спать, когда я была в постели, ты мне действительно мешал. Как я буду смотреть в лицо невинным второклассникам после такого аморального уик-энда?
— Как? С веселой улыбкой, — посоветовал Тед, помогая ей выйти из машины и улыбаясь во весь рот. Но неожиданно его настроение изменилось, и он серьезно произнес: — Ты лучше скажи, Вояка, как мне возвращаться сегодня вечером в пустую квартиру, где не будет тебя?
На глаза Джил, эти прекрасные, выразительные, ярко-зеленые на фоне золотистого калифорнийского загара глаза, навернулись слезы.
— Наверное, так же, как и мне, когда я возвращаюсь в свой пустой дом после того, как провожу тебя в аэропорт. Тебе будет тяжело, Тед. Очень тяжело.
Тед нахмурился. Ему и в голову не приходило, каково тому, кто остается, по сравнению с тем, кто улетает.
— Господи, Вояка, прости меня. Я не подумал…
Улыбка Джиллиан была грустной, а слова еще грустней:
— Я понимаю, дорогой. Ты не подумал о том, каково бывает мне возвращаться в пустой дом, где все говорит о тебе: рубашка, брошенная в корзину для грязного белья, пустой шезлонг… Каково это — включить стерео и услышать твой любимый компакт-диск… — Джиллиан вздохнула, печально глядя на Теда. — Ты и не представляешь, каково это — ложиться в пустую постель, где простыни все еще пахнут твоим лосьоном. Я тоже не представляла… до того, как ты уехал в первый раз.
Эти слова не выходили у Теда из головы. Он снова и снова вспоминал их, после того как поцеловал Джил на прощанье.
…И после того, как самолет поднялся в воздух, унося ее с собой.
…И после того, как он вернулся в свою пустую квартиру и увидел забытую Джил на столе головную повязку.
…И после того, как съел в одиночестве свой обед, желая, чтобы поскорее вернулся Стив и в квартире не было — или не казалось? — так чертовски пусто.
Но громче всего звучали ее слова и больней всего ранили, когда Тед забрался уже после полуночи в свою одинокую постель и зарылся лицом в подушку Джиллиан, вдыхая слабый аромат ее духов.