Вздохнув с горечью обреченного на казнь, Роуз набросила шаль на плечи. Неужели уже завтра? Она хотела оттянуть этот момент, а лучше продлить его до бесконечности. И в этот последний день не спускать глаз с Джеймса. Чувствовать его губы на своих губах, ловить его обожающие взгляды. В последний день он не доложен отпускать ее ни на шаг.
Ее сердце заходилось от боли, требуя, чтобы она что-то сделала, приняла любые условия, лишь бы остаться с ним. Но ничего не происходило. Никаких решений не находилось. Это чувство было хорошо знакомо ей: она принадлежала ему, но он не принадлежал ей.
И никогда не будет принадлежать.
Стук двери вывел ее из размышлений. Закрыв глаза, Роуз прислушалась к звуку его шагов, звук становился все ближе. Она уже изучила его походку, и для этого ей не надо было открывать глаза.
Его тень накрыла ее, заслоняя собой солнечные лучи.
— Наслаждаешься покоем?
Роуз откинула голову, встретила его взгляд и заставила себя улыбнуться:
— Да.
Отодвинув в сторону «Таймс», Джеймс сел рядом с ней на скамью.
— Ты не умеешь обманывать меня, дорогая, — Он потянулся и провел пальцем по ее нижней губе. — Ты сегодня необычайно тихая. Даже ни разу не заглянула ко мне в кабинет.
— Не хотела мешать тебе.
— Ты никогда не можешь помешать мне. Соблазнить — да. Помешать — нет, — Он полез в карман сюртука и вытащил маленькую черную коробочку. — Возможно, это порадует тебя?
Оторопев, она молча следила за его движениями.
— Я собирался подождать да завтрашнего утра, но…
Джеймс пожал плечами.
Она нетерпеливо взяла коробку. Сдерживая дыхание, открыла ее, опасаясь увидеть ее содержимое. На черном бархате лежал большой кроваво-красный рубин в изящной золотой оправе и на столь же изящной цепочке.
— Если тебе не нравится, мы можем выбрать что-то другое.
Нота неуверенности прозвучала в его голосе.
Легким прикосновением пальца она прошлась по очертаниям камня в форме сердечка. Затем подняла украшение, позволив свободно свисать с одного пальца. Солнечные лучи играли на его гранях, сверкая и переливаясь. Оправа была настолько незаметной, что казалось, будто бы рубин сам висит на цепочке.
Это был верх элегантности, абсолютное совершенство. И Роуз захотелось съежиться от страха.
Ее рука слегка дрожала, когда она укладывала ожерелье назад в коробку.
— Ты не должен делать мне такие подарки. Нет необходимости.
Он нахмурился.
— Но подарки не делают по необходимости.
Но это был не подарок, то есть не совсем подарок. Это была изысканная и очень дорогая безделушка, которую мужчина дарит любовнице за оказанные услуги. Просто иная форма компенсации. Благодарность за хорошо сделанную работу. Благодарность, которую он ощущал.