– Как угодно, но если ты не пойдешь домой и не займешься уроками, то ничего не будет.
Глупости. Зачем она так? В этом зеленом овраге он, может быть, научится гораздо большему, чем в своем четвертом классе.
А зеленые глаза все наблюдали. Оценивали. Лейтон наконец взвесил варианты и раздраженно повернулся к лежащему, как камень, человеку:
– Пока, Клинт.
Клинт отозвался нарочито ровным тоном:
– Пока, приятель. Мы еще займемся этим.
Раздраженный, Лейтон молча кивнул и прошел мимо Роми. Она повернулась к Клинту, который уже был на ногах и счищал с себя влажную грязь.
– Извините за семейную сцену.
– Вы опять просили.
– Что?
– Лейтона. Вы сказали, что больше просить не будете, а сами опять просили.
– Но он меня не понял.
– О, он все понял. Он вас проигнорировал!
– Спасибо. Это лекция о воспитании?
Он вздернул брови:
– Я много понимаю в психологии ребятишек. И молодых людей. Я достаточно их тренировал. И похоже, больше вашего понимаю в поддержании дисциплины.
Роми уперла руки в бока:
– Не рассказывайте мне, как воспитывать сына!
Ее голос разнесся над овражком. Лягушки бросились врассыпную.
Клинт сохранил самообладание:
– Лейтон победил, когда вы сказали, что больше просить не будете, и попросили снова. Он это запомнит и в следующем сражении воспользуется.
– Это не война. Это моя семья.
– Иногда между ними нет разницы. Та же психология. Я предпочитаю, чтобы все базировалось на любви и сострадании, а не на угрозах и наказаниях. Сообщите мне, как у вас получится.
– Это восьмилетний мальчик, Клинт, а не солдат.
– Я знаю, но доверьте мне с ним поработать. Любовь и сострадание сделали Лейтона таким, какой он есть. Он – потрясающий ребенок. Но он намерен нажимать на все ваши кнопки, пробовать вас на прочность, испытывать вас. Попытаться доминировать над вами. Я вижу признаки.
– Это, может быть, подходит вам, но не Лейтону.
Она уже повернулась, чтобы подняться по склону вслед за сыном.
И Клинт бросил ей уже в спину:
– Таковы все мальчики, Роми. В нас это впечатано. Мы так устроены, что стараемся все держать в своих руках и всем руководить.
Она обернулась:
– Если вас так воодушевляют отцовские чувства, почему бы вам не обзавестись собственным выводком? Их и будете воспитывать!
Он в три прыжка догнал Роми и, положив руку на плечо, остановил ее:
– Справиться с сыном – это еще не воспитание, Роми. Я только хотел помочь вам. Использовать то, что сам узнал за эти годы.
Она повернулась и посмотрела на него снизу вверх:
– Хорошо, этому кузнечику не интересна ваша войсковая премудрость. Благодарю за все. – И она опять стала карабкаться по склону.