К счастью, в 1935 «состязания по боевой эффективности» были отменены начальником штаба ВМФ, и наши корабли начали учения в условиях, приближенных к реальным боевым. Но даже тогда мы почти не имели практики в ночных боях, на которых специализировался японский флот. Командующий Азиатским флотом адмирал Ярнелл неоднократно сообщал о таких учениях в Восточно-Китайском море, но Вашингтон оставался глух. Хотя наши достижения в области центральной наводки после 1934 были выдающимися, мы никак не совершенствовали свои торпеды.
Плохая конструкция и отвратительные характеристики наших торпед объяснялись отчасти их устарелостью (расходовались запасы Первой Мировой войны), отчасти стремлением к экономии (было страшно потерять боевую торпеду), отчасти межвоенным застоем в Отделе Вооружения ВМФ, и отчасти политиканством на торпедном заводе в Ньюпорте. Политиканы штаба Род Айленд считали гражданским рабочих своей опорой и поддерживали местные профсоюзы в борьбе против заводского руководства. Как злобно заметил один из морских офицеров: «Если я вышвырну некомпетентного и своевольного рабочего, уже на следующий день министр флота будет вызван сенаторами и конгрессменами от Род Айленда, которые потребуют его восстановления». Когда началась война, мы обнаружили, что наши торпеды не взрываются из-за совершенно безобразного механизма установки глубины. Кислородные торпеды противника имели заряд в 500 кг ТНТ против 350 кг у наших, вдобавок они имели дальность хода 11 миль при скорости 49 узлов против 7,5 миль на 26,5 узлах наших торпед. Кроме того флот Соединенных Штатов, который собирался вести дневные артиллерийские бои на большой дистанции, на манер Ютландского боя, снял торпедные аппараты со своих крейсеров, а японцы их сохранили. Они специально готовились к ночным свалкам, где торпеды расходуются направо и налево. Эта тактика принесла им большие дивиденды в боях возле Гуадалканала в 1942 — 43. Американский флот напоминал полицейского с дальнобойной винтовкой, на которого ночью набросился бандит с автоматическим пистолетом и ножом.
2. Морская авиация и десантные операции
Тем не менее, флот пытался добиться превосходства даже в отведенных ему узких рамках. После 1930 под руководством таких агрессивным начальников штаба ВМФ, как адмиралы Уильям В. Пратт и Уильям Г. Стэндли, флот добился значительного прогресса в различных областях, особенно в развитии морской авиации. Первый самолет флота, бамбуково-полотняный биплан Кертисс А-1, 18 января 1911 совершил посадку на импровизированную полетную палубу крейсера «Пеннсильвания». Его пилотировал Юджин Эли. Крошечная авиация флота хорошо показала себя в году Первой Мировой войны. В результате в мае 1919 Генеральный Совет ВМФ высказался за немедленное создание флотской авиации. «Надлежит создать военно-морские воздушные силы, способные сопровождать и действовать совместно с флотом на всех морях земного шара». В том же году появилась катапульта, которая позволяла наблюдательным гидросамолетам стартовать с палуб линкоров и крейсеров. Использование самолетов на борту кораблей привело к созданию новой системы оружия флота, и новые летчики учились в рамках морских структур. Это было резким контрастом с положением дел на суше, где армия проглотила и подчинила Военно-воздушные силы. Молодые авиаторы, не связанные путами устарелой техники и доктрин, внесли новые веяния в кают-компании кораблей. До войны еще оставалось много лет, и некоторые из них успели стать старшими офицерами и адмиралами. Эта ранняя интеграция воздушной мощи в состав флота США и успешное противодействие флота всем попыткам лишить его собственных воздушных сил стали фундаментом, на котором высятся достижения американских авианосцев во Второй Мировой войне.