Серафимовна, которая уже кое-что знала «про авиацию», спросила Соньку:
— Амет-Хан великий?
— Великий.
— Разбился. Как понимать ваше правило?
— Если б ты знала, как он разбился. Ведь он сперва заставил всех покинуть самолет. А когда все были в безопасности, решил или посадить опытную машину, или погибнуть.
— Зачем погибать?
— Его списывала летная комиссия, это был, может, последний его полет. А на земле ему не интересно.
— Откуда вы знаете? Он вам говорил об этом сам?
— Я его только видела. Просто догадалась… Так вот. Польский красавец получает звезду, тогда как другие летчики, разбившие свои самолеты, звезд не получили. А среди них и Галышев, который до челюскинцев спас народу больше, чем все герои, вместе взятые. Шиш ему, а не звезду! — Сонька показала Серафимовне кукиш. — А любимцы Сталина Леваневский и Чкалов мало того, что сами угробились, а угробили уйму народа. Обезлюдело, как сама понимаешь, ОКБ Поликарпова после того, как Чкалов разбил по разгильдяйству самолет, не готовый к вылету, а поиски Леваневского также сопровождались катастрофами и большими расходами. Чкалов разбился оттого, что полетел на неготовом самолете, а Леваневский даже взлететь не мог — это делал за него, командира, заводской летчик Кастанаев. Потом погибли и Кастанаев, и вообще все. Вообще, стихию победить невозможно. Разве что обмануть судьбу раз, второй, а на третий прогремит выстрел. Ну, прощевай, милочка! Объявлялся «папик»? Нет? Чего так смутилась?
— Ничего не смутилась.
— Ничего с ним не случится. Прощевай!
Иван Ильич злиться не умел — он возмущался, если видел непорядок или глупость. И принимался рычать и размахивать своими кулачищами, что производило комический эффект. Но тут разозлился, то есть обиделся по-настоящему: Сонька порекомендовала ему какого-то Сеню из газеты «Комсомолец», тот о чем-то расспрашивал, глядел ласковыми выпуклыми глазами, а потом опубликовал статейку, где говорилось, что известный в свое время полярный ас Иван Кретинин (так и напечатали, что следует понимать как юмор наверняка Сонька подсказала) ностальгирует по сталинским лагерям. Как можно так врать и передергивать? Наступило время самых бессовестных подмен и ерничания. Да, Вася Махоткин говорил, что встретил на зоне замечательных людей и благодарен судьбе за эти встречи; Елизавета Урванцева говорила, что Николай малость помягчел характером в Норильске. Но разве отсюда выходило, что «Кретинин» тоскует по лагерям? Тосковать он не мог хотя бы потому, что не сидел и заключенных только видел. Но это — разные дела. Неужели теперь никак не остановить эту демократическую сволочь с ласковыми глазами навыкате? Судиться? Но и в судах они же — себе дороже станет. Пойдут телефонные звонки, придется отвечать, оправдываться, а возвращаться к этой оскорбительной статейке не было никакого желания. Побить Сеню? Но Иван Ильич никогда в жизни не дрался — не пробовал. Ах, Сонька, змея подколодная! Ну чего тебе неймется? А тут еще Валя, которую дверцей пришибло… Уф, нехорошо-то как вышло! Но тут добавилось еще одно… Такого и в кошмарном сне не привидится: на какое-то мгновение ему показалось, что он был не только с Валей, а с… Дальше он боялся даже думать. Уф, нехорошо-то как!