— Возможно, моя жена хочет, чтобы я думал, что пристают, — сказал он не задумываясь, хотя в этом случае задуматься следовало бы. Линда повернулась лицом к окну. Вот самая неверная вещь, из того что он сказал о Регине. Дважды неверная, подразумевающая, что его жена не только способна солгать ради своей выгоды, но и хочет заставить его ревновать.
— Сожалею, — промолвил он. Перед кем или из-за чего — этого он не знал.
— У вас есть дети? — поинтересовалась она.
— Нет. — Он сделал паузу. — Один раз Регина забеременела, но на пятом месяце у нее случился выкидыш.
— Прости.
— Это было ужасно: выкидыш. Все закончилось в родильной палате. Это случилось за неделю до нашей свадьбы.
Он не добавил, что уклониться от брака было невозможно, хотя эта презренная мысль тогда у него появилась. С тех пор — подобающее наказание — Регина не могла забеременеть, что иногда вызывало у нее грусть и неизбывный поток материнских чувств. Больно смотреть, как она ведет себя с кенийскими детьми — с любым ребенком. Прошло три года, и уже пора было делать анализы, но Регина не верила в кенийскую медицину. Она хотела подождать до возвращения домой. И это его устраивало.
— У тебя нет детей? — спросил он.
— О, нет.
Другого он и не ожидал, но все равно почувствовал облегчение.
— У меня такое ощущение, будто мне вспороли грудь мачете, — сказал он.
— Еще один шрам, — легко отозвалась она.
Они долго молчали.
— Рич приезжает, — через некоторое время сообщил он.
— Рич? — переспросила она, оживляясь. — Сколько ему сейчас лет?
— Шестнадцать.
— Подумать только! — Она медленно покачала головой. — Какой он?
— Хороший парень. Любит лодки. Летом работает в яхт-клубе, перевозит пассажиров на катере.
— Ему было семь, когда я его знала. Такой милый мальчик.
— Ну, если будешь в Найроби, может, согласишься сходить на ужин и встретишься с ним.
Это приглашение на ужин было неожиданным и резким, как мальчишеский голос, прорвавшийся посреди фразы.
— Я уверен, он тебя помнит, — добавил Томас. — Он до сих пор говорит, как хорошо ты каталась на коньках.
— Кажется, это было так давно, — задумчиво произнесла она.
— Кажется, это было только вчера.
Он внимательно смотрел на ее руку на столе. Волосинки на ней были почти белыми. Похоже, Линда заметила его пристальный взгляд, потому что убрала руку. Возможно, она до сих пор смущалась своих рук.
— Расскажи о своей работе, — попросила она.
Он с минуту подумал.
— Нет.
Линда подняла глаза и улыбнулась.
— Квиты.
Томас знал, что у него хорошие произведения. Это был факт, о котором он никогда не забывал. И он знал: надо набраться терпения и однажды еще кто-нибудь поймет это. Иногда он сам изумлялся своей уверенности, не понимая, откуда она взялась. И хотя Томас редко говорил об этом, он всегда в это верил.