— Покажите направление. Так. Направим вас педиатром в районную больницу, в город Пудож, на севере республики. Завтра и поедете.
— Как — педиатром? Я приехал работать детским хирургом в Петрозаводске.
— Кто это вам сказал, что вам здесь дадут хирургическую работу?
— Государственная распределительная комиссия, это написано в направлении.
— Не знаю, как это они могли сказать такое? Места хирурга у нас здесь нет. Поедете работать в Пудож — там нам нужен педиатр.
Я был обескуражен ответом и се сухим тоном. Вот тебе на! На кой черт нужен был тогда весь тот фарс с государственной комиссией? Как всегда, правая рука не знала, что делает левая. Я спросил чиновницу:
— Где я могу увидеть доктора Иссерсона?
— Для чего вам его видеть? Он уже не работает по возрасту.
— У меня к нему письмо.
— От кого?
— От Куусинен, — я не сказал, что письмо от его жены, назвал только фамилию.
— Покажите.
— Письмо частное, доктору Иссерсону, — но я вынул его из кармана и показал конверт с пометкой «Президиум Верховного Совета».
Собеседница изменилась в лице:
— Посидите в кабинете, я сейчас вернусь, — уже более любезно.
Через десять минут она вернулась, довольно приветливая — перемена, как в хорошей актрисе, играющей другую роль:
— Вас ждет министр здравоохранения товарищ Журавлев, Михаил Данилович.
Министр сидел за большим столом и сам был большой и пухлый. По масштабам работы в той малонаселенной республике его должность была не больше, чем заведующий облздравотделом; но здесь он назывался «министр» и выглядел соответственно званию. Протянув мне пухлую руку, настороженно спросил:
— Вы знакомы с товарищем Куусиненом?
— Мой отец знаком.
— Кто ваш отец?
Министр явно думал, что я, москвич, мог принадлежать к каким-то высоким кругам. Я назвал высокие должности отца, умолчав, что недавно его их лишили.
— Так. Вы тоже хотите стать хирургом?
— Конечно, хочу. Поэтому распределительная комиссия направила меня сюда. Мне сказали, что единственное место для этого есть в Петрозаводске.
— Вообще-то, места хирурга в городе нет, союзное министерство нам его не выделило. Для этого я постараюсь запросить их еще раз. Зайдите к товарищу Беляковой через несколько дней.
Расстроенный, я вечером позвонил родителям из телефонного переговорного пункта городской почты. Слышимость плохая, но мама обрадованно забросала меня вопросами:
— Как ты устроился? Вышел уже на работу? Как тебя встретили?
— Устроился я в «депутатском» номере в гостинице, но на работу не вышел — работы хирурга тут не оказалось, и меня собрались послать педиатром в какую-то дыру.