— Вкусный кофе, — похвалил Кнутас, чтобы прервать молчание. — Вы рассказывали в прошлый раз о любовных похождениях Мельгрена и произвели впечатление человека осведомлённого. Все были в курсе его увлечения студентками?
— К сожалению, приходится признать, достаточно много людей знало об этом, по крайней мере среди его студентов. Они ведь уже взрослые, и хотя ректор считала такое поведение неприемлемым, предпринять ничего не могла. Да и к тому же вопрос деликатный, а Мельгрена в университете ценили и как преподавателя, и как специалиста по археологии.
— Неужели никто не жаловался?
— Мне кажется, все предпочитали смотреть на это сквозь пальцы. Он ведь был женат, и у них с Сюзанной один за другим рождались дети. Коллеги не могли взять в толк, как действовать в такой ситуации.
— А как же вы?
— Мы со Стаффаном хорошо знали друг друга в профессиональном плане, но никогда не касались вопросов личной жизни. Поэтому и я воздерживался от комментариев. Возможно, зря, думается теперь, после всего случившегося.
— Что вы имеете в виду?
— Нетрудно предположить, что убийство связано с изменами. Как бы то ни было, именно такие слухи ходят в университете.
— Вы знаете кого-нибудь, с кем Стаффан проводил свободное время?
— Боюсь, нет. Он не особенно общался с коллегами по работе. Может быть, понимал, что все в курсе, и стыдился. А с кем они с женой могли общаться среди прочих, я понятия не имею.
Кнутас вышел из дома Арона Бьярке, с сожалением отметив, что картина ничуть не прояснилась.
Едва комиссар успел прикорнуть в шезлонге, как зазвонил телефон. Кнутас провёл на работе всё утро, так и не продвинувшись в расследовании. В обед он сдался и ушёл домой. Приготовил себе омлет и потом вышел посидеть в сад, где и задремал. Поспать он успел минут пять. Разбуженный звонком, он взял трубку.
— Добрый день, это Юнсон, я звоню из аэропорта.
— Да?
— Мы тут с напарником встречаем Гуннара Амбьорнсона. Его подруга тоже здесь.
— Ну и?.. — В голосе Кнутаса слышалось нетерпение.
— Он не прилетел.
— Что?!!
— Его не было на том самолёте из Стокгольма, на котором он должен был прилететь.
— Вы уверены, что не проглядели его?
— Нас тут трое, он бы ни за что не проскочил незамеченным, это исключено.
— А самолёт из Марракеша в Стокгольм? Он был на его борту?
— Не знаю, не проверяли.
— Немедленно узнайте и, как только что-то выясните, перезвоните мне.
Кнутас встал и отправился в ванную, где сполоснул лицо холодной водой. Куда, чёрт побери, подевался этот Амбьорнсон? Неужели он решил остаться в Марокко?
Когда комиссар снова вышел на улицу, зазвонил телефон. Расторопность Юнсона была достойна подражания.