В завещаниях Пейкоков мы читаем то же самое, что и в завещаниях других купцов. Помимо членов своей семьи, Томас оставил деньги добрым людям, которые жили по соседству и работали на него. Это была семья Гуддей, два члена которой работали обрезальщиками ворса, то есть придавали сукну товарный вид, и Томас оставил им крупные пожертвования. «Завещаю Томасу Гуд-дею, обрезальщику ворса, 20 шиллингов и всем его детям по 3 шиллинга 4 пенса каждому. Далее, завещаю Эдварду Гуддею, обрезальщику ворса, 16 шиллингов 8 пенсов, а его ребенку — 3 шиллинга 4 пенса». Помимо этого, он завещал деньги Роберту Гуддею из Сэмпфорда и брату Роберта Джону, а также всем сестрам Роберта, добавив небольшую сумму Грейс, своей крестнице. Не забыл он и Николаса Гуддея из Стипстеда и Роберта Гуддея из Когсхолла и членов их семей, а также их родственника Джона, священника, — ему он оставил 10 шиллингов, чтобы тот отслужил по нему заупокойную службу на тридцатый день после похорон. Все эти Гудцеи, вне всякого сомнения, были связаны с Томасом Пейкоком не только по работе, но и узами дружбы. Они принадлежали к известной в Когсхолле семье, несколько поколений которой занимались производством сукна. Тезка Томаса и его внучатый племянник, чье завещание датировано 1580 годом, продолжал поддерживать с ними тесные отношения и оставил «Эдварду Гуддею, моему крестнику, 40 шиллингов и всем братьям и сестрам означенного Эдварда, которые будут живы на момент моей кончины, по 10 шиллингов каждому» и «Вильяму Гуддею другие 10 шиллингов». В наши дни, когда все спешат, а члены семей разбросаны по всей стране, трудно представить себе стабильную, спокойную жизнь города или деревни прошлых веков, когда поколение за поколением рождалось и умирало в одном и том же доме, на той же самой мощенной булыжником улице и дружило с членами другой семьи, как их отцы и деды до них.
Другие друзья и работники Томаса Пейкока тоже получили свою долю. Он оставил 6 шиллингов 8 пенсов Хэмфри Стонору, «бывшему одно время моим подмастерьем». Можно представить себе, как Хэмфри Стонор, еще не до конца проснувшийся, морозным утром спускается с чердака, расположенного под высокой крышей, где, вероятно, спали подмастерья. Без сомнения, этот наглый молодой человек из хорошей семьи дружил с ткачами и сукновалами, которых его хозяин обеспечивал работой. Возможно, он был родственником тех самых Стоноров, у которых служил Томас Бетсон. Делони писал, что «младшие сыновья рыцарей и дворян, которым их отцы не могли передать в наследство землю, предпочитали осваивать ремесло суконщика, чтобы жить в хорошем доме и достатке». Двое из его друзей получили приличное наследство, очевидно, Томас Пейкок давал им денег взаймы и хотел после своей смерти избавить их от долга, ибо, согласно его последней воле, он завещает «Джону Бейчему, моему ткачу, 5 фунтов, поскольку между нами было так много, и еще мантию и дублет… Я прощаю Роберту Тейлору, сукновалу, все, что было между нами, и завещаю ему 3 шиллинга 4 пенса». Другие суммы, указанные в его последней воле, свидетельствуют о том, что он проводил крупные денежные операции. «Завещаю всем моим ткачам, сукновалам и обрезальщикам ворса, чьи имена идут впереди Рехерседа, по 12 пенсов каждому, а те, кто выполнял для меня большую работу, получат по 3 шиллинга 4 пенса каждый. Далее, завещаю распределить среди моих трепальщиков, чесальщиков и прядильщиков сумму в 4 фунта»