— Нелегко будет попридержать ребят, — с сожалением изрек Хоуленд, — особенно на то время, что вы провозитесь, собирая улики против Хайнса.
— Между прочим, — Джерард погрозил Хоуленду рукой, в которой держал шляпу, — вам не удастся расколоть Чарлза всеми этими бумажками. А вот мне хватит того, что я имею в эту минуту, чтобы расколоть Гая Хайнса.
— Уж не хотите ли вы сказать, что нам не под силу расколоть Гая Хайнса?
Джерард поглядел на него с подчеркнутым презрением:
— Но вам неинтересно его раскалывать, верно? В ваших глазах он не виновен.
— Езжайте себе отдыхать, Джерард!
Джерард методично собрал бумаги и принялся запихивать их в карман.
— Мне казалось, вы собирались их оставить.
— Ну, если вы считаете, что они вам пригодятся.
Джерард учтиво вручил бумаги и пошел к двери.
— Может быть, скажете, что у вас есть такого, чтобы расколоть Гая Хайнса?
Джерард пренебрежительно хмыкнул.
— Человека замучила совесть, — ответил он и вышел.
— Знаете, Анна, — произнес Бруно, и на глаза у него навернулись слезы, так что пришлось опустить глаза вниз, на длинную каминную плиту под ногами, — сегодня вечером я бы хотел быть только у вас и больше нигде в целом свете.
— Спасибо на добром слове, — улыбнулась Анна, поставив на столик на козлах блюдо с маленькими бутербродами — плавленый сыр и анчоусы. — Угощайтесь, пока не остыли.
Бруно взял бутерброд, хотя понимал, что не сможет его проглотить. Столик, сервированный на двоих, под серой льняной скатертью и с двумя большими серыми тарелками, радовал глаз. Джерард уехал отдыхать. Они с Гаем одолели его, и теперь не нужно было следить за каждым словом. Он даже рискнул бы попытаться поцеловать Анну, не принадлежи она Гаю. Бруно распрямился и поправил манжеты. Он очень гордился, что ведет себя с Анной как образцовый джентльмен.
— Итак, Гай считает, что ему там понравится? — спросил Бруно.
Гай находился в Канаде, где приступил к работе над проектом большой плотины в Альберте.
— Я рад, что всем этим глупым расспросам пришел конец, так что ему не придется думать об этом за работой. Можете представить, каково у меня на душе. Надо бы это отпраздновать.
Он рассмеялся, главным образом от того, что явно преуменьшил свои чувства.
Анна бросила взгляд на высокого неугомонного гостя — тот стоял у каминной полки — и подумала, не подпадает ли Гай, при всей его нелюбви к Бруно, под странное обаяние последнего, как подпадает она. Она, правда, по-прежнему не могла решить, оказался ли Чарлз Бруно способен устроить убийство родного отца, и, чтобы прийти к какому-то выводу, провела с ним целый день. На одни вопросы он вместо ответа отшучивался, на другие отвечал серьезно и обстоятельно. Мириам он ненавидел до такой степени, словно был с нею лично знаком. Анну несколько удивило, что Гай рассказал ему так много о Мириам.