— Но ведь он сидит в кресле, Алексей Давыдович! И потом простой купец!
Его превосходительство покашлял и опять пододвинулся к Агриппине Авдеевне.
— Не мне вам помогать в выборе поклонников, тем паче сам я привык себя считать в числе оных, и даже… — Алексей Давыдович снова помедлил, — даже предпочтенным всем прочим. Не ошибаюсь ли я, мой милый друг?
Огни на пруду быстро погасли. Беседка окунулась в темноту.
— Ах, вы… — пролепетала Агриппина Авдеевна.
Минута прошла в безмолвии.
— Н-да, — сказал Алексей Давыдович, как-будто закончив одно дело и переходя к другому. — Того, припоминаю, действительно, зовут Мироном… Ежели это он, драгоценный мой друг, ежели… м-м-м… который промышляет солью… то дозвольте сказать вам, что это человек…
— Не терзайте меня! Он же купец и… в кресле! — с отвращением повторила Агриппина Авдеевна.
— … человек с капиталом, — продолжал Алексей Давыдович, — и капитал у него, как говорят, около…
— Около? — поторопила Агриппина Авдеевна.
— Около, ходят слухи, полмиллиона серебром.
Агриппина Авдеевна вздохнула.
— А как я к управлению соляной частью имею близкое касательство, то могу сказать вам, что слухи недалеки от истины.
— Кабы он не старик… — мечтательно проговорила Агриппина Авдеевна.
— То навряд я советовал бы вам остановить внимание на нем. А как он старик, да еще хворый и стало — проживет не очень долго, то… к примеру, жена его, если бы у него такая оказалась, в скорости могла бы овдоветь…
— Алексей Давыдович! — словно в испуге прервала Агриппина Авдеевна.
Но он все продолжал с мягкой настойчивостью, точно уговаривая ребенка:
— Будучи же с капиталом, нетрудно молодой и привлекательной вдове составить благородную партию. Наипаче — имея преданного и обожающего друга. И тогда желания ваши…
Новый огонь загорелся на пруду, и Агриппина Авдеевна живо сказала:
— Тогда я буду смотреть фейерверк вместе с другими вашими гостями?
— Да уже не из этой беседки, а…
Но Агриппина Авдеевна не дала договорить.
Огни разгорелись пышно, озарив пестрые стеклышки беседки, и радужные перебежки света смешали, соединили очертанья Агриппины Авдеевны и Алексея Давыдовича…
Его превосходительство имел в эту ночь прекрасный и здоровый сон.
Наутро, освеженный, моложавый, он выпорхнул в приемную, вровень с маленькими своими шажками подергивая носом направо и налево, будто принюхиваясь к тому, что его ожидало. Ожидали его: дряхлая генеральша в наколочке, мужчина в сюртуке, похожий на учителя греческого языка, и два брата Гуляевы. Его превосходительство отпустил просителей по старшинству — сперва наколочку, затем сюртук и, под-конец, остановился перед купеческими поддевками.