Костян, вольготно развалившись в антикварном массивном кресле и расслабленно закинув ноги, облачённые в модные итальянские остроносые ботинки, на палисандровую столешницу письменного стола, вальяжно вещал в телефонную трубку:
– Сука зряшная, ты, Петров. Так всех, курва «грушная», подставил. Исчез куда-то, без предупреждения. Пришлось – в срочном порядке – прерывать реалити-шоу и выплачивать иностранным участникам огромные неустойки… Ненавижу – гниду белобрысую! Какую идею загадил, сукин кот. Одно только название чего стояло. «Снега, снега», понимаешь… Что? Какой ещё – к нехорошей порченой маме – параллельный Мир? Фантазёр хренов. Пшёл в жирную конскую задницу! Чего? Прилететь в Ванавару и забрать тебя, фантазёра запойного? Перетопчешься, гнида лживая и позорная! Сам выбирайся, морда…
Тоненько и надоедливо загудел зуммер. После чего приятный механический голос торжественно объявил:
– Полётное задание выполнено. Самолёт завис над затребованной точкой. Жду дальнейших указаний… Повторяю. Полётное задание выполнено. Самолёт завис над затребованной точкой. Жду дальнейших…
Лёха проснулся, отчаянно потряс головой, отгоняя противный сон, и нажал курсором на строку – «Принято, ждите».
Механический голос замолчал. Ему на смену пришёл другой голосок – нежный и чуть-чуть сонный.
– Милый, мы уже прилетели? – сладко потягиваясь в соседнем кресле, промурлыкала Ванда. – Адресом, случайно, не ошиблись?
– Проверяю, – озирая – через толстое стекло кабины – окрестности, отозвался Лёха.
– А, что, любимый, ты так старательно высматриваешь в этой белой и однообразной пелене?
– Замёрший водопад.
– И, как успехи?
– Пока – никак. Скучнейшая и белейшая поверхность-местность.
– И, что теперь будем делать? – забеспокоилась жена. – Может, ну его? Полетели в Гренландию, и все дела? Типа – навсегда?
– Подождём.
– Чего?
– Когда солнышко выглянет из-за плотных слоистых облаков, – пояснил Лёха. – В солнечную погоду обзор улучшается многократно. Проверено. Учили… Хочешь кушать, сероглазка?
– Ага, очень.
Он выбрался из кресла, прошёл в салон, а минут через десять-двенадцать вернулся, неся в ладонях прямоугольный поднос, на котором располагались четыре бутерброда (копчёная колбаска и ветчина на соевых галетах), два пластиковых стаканчика и бутылка с малиновым ликёром.
– Завтрак самых натуральных и правильных Богов, – одобрила Ванда. – Молодец, белобрысый солдафон.
– Стараюсь, графинюшка. Стараюсь…
Они, пристроив поднос на приборной панели, приступили к завтраку.
– Ну, за неземную и вечную любовь! – разлив ликёр по стаканчикам, провозгласил тост Лёха.