31 октября на заседании президиума ЦК настроения переменились. Опять возобладала жесткая линия: войска из Венгрии не выводить. Напротив, вернуть их в Будапешт и побыстрее навести порядок в городе.
— Если мы уйдем из Венгрии, — говорил на президиуме ЦК Хрущев, — это подбодрит американцев, англичан и французов. Они воспримут этот шаг как нашу слабость и будут наступать. К Египту им тогда прибавим Венгрию. Нас не поймет наша партия. Выбора у нас другого нет.
Тем не менее споры не закончились, и судьба Венгрии еще не была решена.
1 ноября на президиуме ЦК Анастас Микоян отстаивал свою точку зрения:
— Вся Венгрия требует вывода наших войск. Страна охвачена антисоветскими настроениями. В нынешних условиях лучше поддерживать существующее правительство. Сила не поможет. Надо вступать в переговоры.
Суслов с ним не согласился, сформулировал позицию предельно ясно:
— Только с помощью оккупации можно иметь правительство, поддерживающее нас.
Микояну не удалось переубедить президиум ЦК. В тот же день, 1 ноября, премьер-министр Имре Надь вручил Андропову ноту с требованием начать вывод советских поиск. Не получив ответа, правительство Венгрии денонсировало Варшавский договор и провозгласило нейтралитет Венгрии. Янош Кадар тоже за это проголосовал.
В Москве возникла идея сформировать в Будапеште надежное правительство, раз нынешнее ведет себя «неправильно».
— Создать Временное революционное правительство, — предложил Хрущев. — Во главе поставить Мюнниха, его же сделать министром обороны и внутренних дел. Замом к нему Кадара. Если Надь согласится, взять и его заместителем премьера. Это правительство пригласить в Москву на переговоры. Мюнних обращается к нам с просьбой о помощи, мы оказываем помощь и наводим порядок.
Яноша Кадара и Ференца Мюнниха, только что начиненного министром внутренних дел, переправили в расположение советских войск и на перекладных тайно доставили в Москву на смотрины. Занимался этим председатель КГБ Серов. А в Будапеште посол Андропов с деланым возмущением сказал главе правительства Венгрии Имре Надю, •но не имеет никакого отношения к исчезновению Мюнниха и Кадара.
Хрущев знал Мюнниха. Тот в тридцатых годах жил в ( онегском Союзе, во время Второй мировой воевал в составе Красной армии, после войны стал венгерским послом в Москве. Хрущев и намеревался сделать ставку на Мюнниха. Но тому было уже семьдесят, и он не имел опыта крупной политической работы. Янош Кадар больше понравился советским руководителям, хотя посол Андропов ио-прежнему не воспринимал его как возможного руководителя страны.