Прозвища «дух» и «ангел» остались на флоте. И спор продолжается. Он возникает по самым неожиданным и, казалось бы, невинным поводам. Вот как на этом собрании. Из-за чего спорили?
— Вы его к себе на мостик взяли, а у мальчишки склад ума любознательный, его надо было определить в машину, — доказывал штурманам старший механик, — он от природы наш, машинный. Глядишь, вырос бы и пошел в механики.
— Это как сказать, — горячился старший помощник. — Яша — он сообразительный, лихой моряк, и его призвание — штурманское дело…
Ведь не из-за Яшки спорили, а всё по той же старой-престарой причине: чья специальность лучше и важней.
Когда спорщики мало-помалу успокоились, снова заговорил Александр Петрович. До того он не мешал спорить.
— Следовательно, — сказал капитан, — решил я поступить так: пассажира Якова Кубаса с вверенного мне парохода списать на берег в распоряжение начальника зимовки. Пусть ожидает самолета и ест огурцы там. Но надо объяснить мальчику, внушить, что он заслужил наказание большее. Кому бы поручить это?
— Да хоть мне, — вызвался старпом.
— Могу и я, — поднялся стармех.
— Разрешите, Александр Петрович, мне? — дядя Миша стоял в дверях и чему-то улыбался. — У меня, правда, своих детей не водилось, и как им объяснять такое, — я не особенный мастер, но попробую.
— Добро, — согласился капитан.
О дружбе и расставании. — Яшка возвращает подарки. — Сборы. — Последние советы дяди Миши.
На берегу, где много людей, часто бывает так, что расстаешься с другом и скоро начинаешь забывать о разлуке. Встречаются другие люди, заводятся новые знакомства и дружба, а память о старых друзьях мало-помалу сглаживается.
В море совсем иначе. На пароходе людей мало, все живут друг у друга на виду и работают бок о бок. И если человек покидает судно, своих друзей, то сразу становится как-то пусто, не хватает его на вахте, в столовой, в каюте. Да, морская дружба — особая дружба, и в море расставание с товарищем гораздо тяжелей, нежели на берегу.
Когда дядя Миша вошел в яшкину каюту, мальчик раскладывал на столе свои пожитки. Повар сел и молча стал наблюдать за ним. Яшка несколько раз перекладывал вещи то так, то этак, что-то озабоченно бормотал, пересчитывал. Дядя Миша хотел уже сказать о решении капитана, но Яшка выбрал кисточку для бритья, подтяжки и подал их повару.
— Это дяде Саше Костюничеву.
— Костюничеву? — удивился дядя Миша. — Хорошо, передам.
— А это Поле, — Яшка протянул кусок розового душистого мыла.
— Спасибо.
— А это тебе, — мальчик вертел в руках старый, негодный будильник, — его если починить, — он, знаешь, как ходить будет? Со звоном. — Яшка встряхнул будильник над ухом повара. — Слышишь? Тут одних колесиков сколько, и еще два запасных. А пружина, ого!