— Чего?
— Ты не могла бы разнообразить свои вопросы? — съязвила я.
— Слушаю вас, Ефимия Константиновна.
Я рассказала ей о последних событиях, не забыв сообщить об угрозах бывшего отцу нажаловаться.
— Между прочим, он прав, — пожала она плечами. — А чего кислая? Одинцову ты все-таки помогла.
— Повода для радости не вижу… Сама говоришь, любое дело надо доводить до конца.
— А еще говорю: стену лбом не прошибешь, то есть в конкретном случае Андрея этого сама не найдешь. Отшивай Одинцова и вспомни наконец, что у нас дел по горло.
Я вернулась за свой стол, немного потаращилась в компьютер без особого толка, тут и Геннадий Владимирович появился. Беседовать с ним я предпочла в переговорной, крохотной комнате, где стояли стол и четыре стула…
— Вы были в Голованове? — начала я с вопроса.
Он вздохнул и отвел взгляд. Я молчала, и Одинцов, почувствовав, что пауза чересчур затянулась, вынужден был ответить:
— Да. Я хотел… я подумал, если увижу его, сразу пойму…
— Я ведь вам сказала: маловероятно, что он в доме своей матери…
— Извините, наверное, я не должен был этого делать… но… для меня это было очень важно. Я все испортил, да?
— Ничего вы не испортили, — ответила я, в досаде отводя глаза бог знает почему, но я чувствовала Себя виноватой. — Обо всем, что мне удалось узнать, я сообщила в следственный комитет. Больше я ничего не смогу для вас сделать.
— Но… Вы отказываетесь, потому что я поехал в Голованово? Вместо того чтобы положиться на вас…
— Вовсе нет. Заниматься этим делом мне теперь попросту не позволят.
Мы некоторое время смотрели друг на друга, он Кивнул и сказал:
— Что ж… спасибо. Я уверен, вы действительно Сделали все, что могли. Сколько я вам должен?
— Нисколько. Считайте это дружеской услугой. И передайте привет Ольге Валерьяновне. Как она себя чувствует?
— Держится, — пожал он плечами и поднялся. Он вроде бы хотел еще что-то сказать, но передумал. — Спасибо, — уже стоя на пороге, повторил он И удалился.
На душе почему-то было пакостно. Я достала мобильный и позвонила Берсеньеву.
— Следствие закончено.
— Злодей уже в оковах? — усмехнулся он.
— Пока нет, но я на это рассчитываю.
— Что ж, дорогая, дни, проведенные с тобой, были лучшими в моей жизни.
— Придурок, — сказала я и дала отбой.
Два дня Агатка пропадала в суде, и мы с ней почти не виделись. В пятницу она собралась в славный город Плес в компании коллег-адвокатов, там затевался то ли семинар, то ли дружеская попойка. Милостиво звала меня с собой, но я отказалась. Вернуться должна была только в воскресенье вечером, и я настроилась на тоскливые выходные.