— А сами вы что думаете? — спросила я.
Вася пожал плечами:
— Не знаю. Такие тихие и упертые, если их достать…
Я поднялась, взяла пальто и направилась к двери.
— Помог я тебе? — весело спросил Димка.
— Еще как…
Ух, как скверно на душе-то… Выходит, у Одинцова мог быть пистолет, следовательно, застрелить подругу жены он тоже мог. Берсеньев прав, а моя интуиция гроша ломаного не стоит. Я немного посидела в машине, прикидывая, что мне теперь делать. Ответ очевиден: двигать к бывшему. Вася показаний давать не будет, но о пистолете Олег должен знать. Но поехала я не к бывшему и не к сестрице (ее мнение мне знать без надобности, и так ясно: подобные факты от следствия не утаивают), а отправилась к Берсеньеву. Хоть и не хотелось признавать его безусловную правоту, но уж если он потратил свое драгоценное время, раскатывая со мной столько дней, имеет право знать, что делал это не зря.
Притормозив на парковке возле офиса Сергея Львовича, я позвонила ему на мобильный.
— Я у тебя под окнами. Выходи.
— А зачем? — со смешком спросил он.
— Догадайся с трех раз.
— У нас романтическое свидание?
— Еще две попытки.
— Я лучше выйду, ничего особо ценного в голову не приходит.
Минут через десять из здания, где находился офис, показался Берсеньев и начал оглядываться. Парковка забита машинами, он выискивал мое старенькое железо и на тачку сестры внимания не обращал. Я вышла и помахала ему рукой. Берсеньев припустился ко мне, на ходу застегивая куртку. Плюхнулся рядом и спросил весело:
— За какие заслуги сестрица так расщедрилась?
— Она никогда не жадничает, — вступилась я за Агатку, вздохнула и добавила: — У него мог быть пистолет.
Берсеньев присвистнул:
— Откуда сведения?
— Димка постарался.
Я подробно рассказала о встрече с Васей, разглядывая свои руки, Сергей Львович довольно ухмылялся, а я предпочла этого не видеть.
— Его любовь к тебе не знает границ, — заявил он.
— Чья?
— Димкина, естественно. Может, обратишь на парня внимание, если на своей большой любви ты поставила крест?
— Ты бы о своей большой любви думал, — съязвила я.
— Только тем и занят. Злишься, что я оказался прав?
— Бабку жалко, — вздохнула я. — Это ее доконает…
— Ага, пусть лучше пироги печет убийце любимой внучки. Интересный подход…
— Все факты против него, — помолчав, сказала я. — Но… вдруг мы перемудрили?
— Все факты против, а он не виноват? Всякое бывает, но вряд ли в этом случае.
— Думаешь, труп Дыбенко он оставил в машине? А ребята, разобравшие тачку на детали, бросили его в лесу и теперь помалкивают?
— Это какими же надо быть дураками, чтобы позаимствовать тачку с довеском в виде трупа? Хотя кто сказал, что они умные? Вряд ли он оставил труп в машине, — продолжил Берсеньев. — Кто-нибудь мог на нее наткнуться, и затея с письмами в этом случае себя не оправдывает. Он его где-нибудь в лесу прикопал. Зимой его точно не обнаружат, хотя… есть у меня на этот счет идея. — Он замолчал, ухмыляясь, а я начала томиться.