Я прикрыла дверь и замерла у порога, ожидая, что будет дальше.
Дальше было так. Берсеньев двинул слегка расслабившемуся парню кулаком в челюсть, и тот оказался на полу. Тряс головой и тихонько поскуливал.
— Проверь квартиру, — кивнул мне Сергей Львович.
С некоторой опаской я заглянула в кухню, потом в гостиную и спальню, везде включая свет. Квартира в образцовом порядке, хозяйка отсутствовала, что вызвало вздох облегчения сразу по двум причинам: прежде всего обошлось без трупа, а такой возможности я не исключала, вторая причина: хозяйка, живая и здоровая, нашему вторжению вряд ли бы обрадовалась, и тогда полиции стоило бы опасаться нам. Я вернулась в прихожую, где Берсеньев замер над поверженным врагом, тот елозил на полу, пребывая в размышлении: стоит подняться или лучше дождаться команды.
— Все нормально, — сказала я.
— Конечно, нормально, — вскинулся кожаный. — Ты что творишь, мужик? Кто ты такой, твою мать?
— Оставь маму в покое, — посоветовал Берсеньев и тут же скомандовал: — Встать, руки за голову, лицом к стене.
Кожаный резво вскочил, развернулся к стене, но промолчать не мог и задал риторический вопрос:
— Чего ты хочешь?
На что Берсеньев тут же ответил:
— Смерти твоей, придурок, — перехватил руки кожаного и сцепил их на его затылке. — Дернись хоть раз, и считай, что билет на небеса у тебя уже в кармане.
— Я не понял, вы кто такие… если у Верки проблемы, так я не при делах…
Берсеньев не обращал внимания на его вопли, быстро обыскал кожаного, извлек из кармана куртки пятьдесят тысяч крупными купюрами и сунул их пленнику под нос.
— Откуда наличность?
— Это мое… я зарплату получил…
— Да ты, брат, олигарх… — Во втором кармане оказались две золотые цепочки, серьги и три кольца. — А это ты носишь на память о былых возлюбленных? Звони в полицию… — повернулся ко мне Берсеньев. Я шагнула к телефону, который стоял на тумбочке, а кожаный заволновался:
— Чего сразу в полицию… давай поговорим по-хорошему.
— Ну, если по-хорошему, — дурашливо пропел Берсеньев. — Идем в кухню.
Влача по паркету ножищи в стоптанных ботинках, кожаный направился в кухню, плюхнулся на стул и посмотрел на нас с печалью.
— Тебя как звать-то? — спросил Берсеньев.
— Леха… Алексей…
— Как же ты, Леха, докатился до такой жизни? Пришел в гости в отсутствие хозяйки и тыришь нажитое непосильным трудом.
— Говорю тебе, мое это… и деньги, и золотишко… я ей когда-то подарил, Верка баба моя, вот… считай, полтора года вместе в гражданском браке…
— То есть ты здесь живешь на законном основании? Что-то я не заметил мужских вещей…