Поэтому я предпочитаю предоставить дело его естественному течению».
Столетов не следует совету Вильда. Взять свое согласие на баллотировку было бы проявлением слабости, это сыграло бы наруку его противникам.
Нет! Он не снимет свою кандидатуру. Если его и не выберут, то пусть недруги, по крайней мере, сами разоблачают себя как враги русской науки.
Состояние здоровья Столетова весной 1893 года становится очень плохим. Неприятности на факультете и в академии дают себя знать. До начала «голицынской истории» Столетов собирался, закончив экзамены, отправиться на открывающуюся в Чикаго Всемирную выставку. Эта выставка организовывалась с еще большим размахом, чем последняя выставка в Париже. Убеждали его поехать в Чикаго и друзья.
«Не думаю, что в России можно было бы найти много людей, могущих из выставки в Чикаго извлечь столько, сколько Вам это удастся, — пишет Столетову из Киева его старый друг М. П. Авенариус. — Видели Вы и большие города и выставки. Все это могло бы при этих условиях и размерах, что Вы увидите, ошеломить новичка, но не Вас. А к тому Вы еще владеете английским языком.
Может быть, Вы возразите, что уже стары, что хлопоты, сопряженные с таким дальним путешествием, для Вас слишком утомительны, и второе, что находиться несколько месяцев одному, среди совсем чужих людей, на таком громадном расстоянии от родного гнезда, может навести такую тоску, что вся поездка пойдет не в прок. Обе эти, повидимому, дурные стороны путешествия отстранимы: Вам следует ехать не одному, а с каким-нибудь близким Вам лицом, напр., хоть с одним из ваших племянников. О том, что поездка обойдется слишком дорого, не следует думать. Копить, сколько я знаю, Вам незачем, для себя самого же Вы имеете пенсию. И так Вам было бы грех не ехать, но не думайте, что настоящий мой совет совсем бескорыстный… Я… буду мысленно Вас сопровождать не только по выставке, а след. и по отделу физических приборов… Конечно, такое мысленное путешествие возможно только при Вашей помощи, когда Вы вспомните о Вашем старом товарище и пришлете к нему весточку» (письмо от 25 апреля 1893 года).
Но где там ехать на выставку! У Столетова нехватает сил даже на то, чтобы довести до конца экзамены. Нервы его совершенно расшатаны. «Истекший академический год принес мне много неприятного, и я прошу, для поправления здоровья, отпуска с 1/13 мая, то-есть желаю освободиться от экзаменов», — писал Столетов. Врачи запрещают ему продолжать экзамены, и он вынужден отложить их до осени, хотя студенты пишут ему:
«Ваше Превосходительство