Провожали Столетова все те из его друзей, которые были в это время в Москве. Их было немного. Ведь в университете уже окончились экзамены и большинство студентов и профессоров разъехалось. Представители официальной науки в похоронах участия не приняли. «Молча проводили его на покой университет и Москва… Не нашлось никакого слова признательности над гробом человека, потратившего на них столько сил и таланта», — с горечью писал Тимирязев. «Впрочем, нет, — добавлял Тимирязев, — мне привелось услышать несколько бесхитростных слов благодарности, стоящих длинных холодных панегириков. «Даже в гробу покойник порадел за нас, — невольно сорвалось у одного из университетских сторожей, — не соберись мы его хоронить, сколько из нас, может, лежало бы теперь на Ходынке».
В день похорон Столетова разразилась ужасная ходынская катастрофа. Царские грошовые гостинцы, привлекшие на Ходынское поле народ, стоили жизни тысячам людей. Катафалк с гробом А. Г. Столетова, сопровождаемый горсткой друзей покойного, двигался по улицам, переполненным заплаканными людьми. Многие москвичи в этот день потеряли своих близких.
И вот гроб поставлен в вагон, последние прощания. В поезд садятся Жуковский и Лебедев, чтобы сопровождать прах своего учителя во Владимир. В последний раз едет Александр Григорьевич в родной город.
Вот показались Ямская слобода, Быковка, вот за зелеными кущами выглянули золотые купола собора. С каким трепетом когда-то в дни каникул подъезжал Александр Григорьевич к родному, любимому городу.
Похоронная процессия направляется к кладбищу. Рядом с могилой своей матери и брата находит пристанище великий ученый. Над открытой могилой выступает друг и соратник Столетова Николай Егорович Жуковский.
Он говорит о заслугах покойного перед университетом и русской наукой.
И вот уже новый холмик вырастает на владимирском кладбище.
Погубив Столетова, ускорив его смерть, самодержавие продолжало мстить ему и мертвому. Официальные круги не откликнулись на смерть великого ученого. Только друзья, прошедшие вместе с ним славный путь борьбы за русскую науку, почтили его память. Некрологи о Столетове публикуют Тимирязев, Лебедев, Соколов, Гольдгаммер, Жуковский, Репман, Боргман.
«Жизнь прожита, — заканчивает свое слово о покойном Тимирязев, — и могила поставила свою точку. Но все ли этим кончается: точно ли могильный холмик на далеком кладбище да несколько слов сочувствия, вскоре забытых, — весь след, который оставляет по себе эта жизнь? Конечно, нет; жизнь, полная мысли и труда, не может оставить по себе одну пустоту. Да, такие люди, как Александр Григорьевич Столетов, дороги, когда своим строгим умом, своим неуклонным исполнением нравственного долга они, общими усилиями, способствуют поднятию умственного и нравственного уровня в периоды прилива; вдвойне дороги они, когда своими одинокими, разрозненными усилиями задерживают падение этого уровня в периоды отлива. Благо той среде, которая производит такие сильные и строгие умы, такие стойкие и благородные характеры, и горе той среде, где такие люди перестают встречать справедливую оценку».