Она досчитала до пяти, потом кресло исчезло. Ей хотелось бы иметь время (и желание) для исследования природы раздвоений. Это было одно из самых невероятных открытий за историю науки. Она даже была склонна понять Марини, Крейга и Рика, хотя прощать их уже было слишком поздно.
Когда кресло исчезло, она развернулась и прошла за калитку ограждения.
При мысли о том, что Зигзаг немногим отличается от этого кресла, она содрогнулась — такое же периодическое явление, результат алгебраического сложения двух разных времен. Но Зигзаг обладал волей. И его воля заключалась в том, чтобы подвергать их пыткам и убивать. Для полного осуществления стремлений у него оставалось три жертвы (может быть, четыре, если считать Рика), если они не успеют что-то предпринять. Они должны что-то предпринять. Как можно скорее.
От барака и склада осталась пара почерневших стен, подпертых обломками. Некоторые стены, похоже, рухнули недавно, скорее всего под действием муссонных ветров. Большая часть мусора и металла была собрана на северном краю площадки, так что в центре оставалось свободное место с очень твердой — возможно, запекшейся во время взрыва — землей, хотя кое-где уже появились поросли кустов.
Элиса решила подождать у стены. Она положила ботинки на землю, развязала узел майки и потерла волосы. Дождь не столько вымыл, сколько спутал их в один ком. Она запрокинула голову, чтобы капли омыли ей лицо. Ливень подходил к концу, и сквозь уже не столь плотные облака начинало просвечивать солнце.
Через минуту появился Бланес. Они обменялись несколькими словами, точно встретились случайно. Прошло пять минут, и подошел Виктор. Элисе стало жаль, что он в таком состоянии: бледный, неряшливый, с двухдневной щетиной, кучерявые волосы сбились в неровные клочья. И все же Виктор едва заметно ей улыбнулся.
Бланес оглянулся по сторонам, и она последовала его примеру: на севере, за станцией, были пальмы, серое море и пустынный песчаный пляж; на юге — четыре военных вертолета на площадке и полоса джунглей. Поблизости, по всей видимости, никого не было, хотя издали доносились крики птиц и голоса солдат.
— Здесь мы в безопасности, — сказал Бланес.
Взгляды их встретились, и Элиса вдруг поняла, что не в силах дальше сдерживаться. Она бросилась в его объятия. Сжала это сильное тело, чувствуя, как его распростертые руки крепко обхватывают ее.
Оба они плакали, хотя совсем не так, как раньше — без всхлипываний, без слез. Несмотря ни на что, вспоминая о своей подруге по несчастью, Элиса изо всех сил цеплялась за одну навязчивую мысль.