— Такой подход неприемлем в принципе, — сразу ответил Валенте. — Ты сама устанавливаешь искусственное ограничение. Это все равно что заменить в примере на сложение цифру, чтобы получился нужный результат. Это абсурд. Почему нужно использовать время начала вселенной, а не любое другое? Глупо…
Он прямо на глазах преобразился, и Элиса сразу это заметила: вся его холодность и насмешливость исчезли, и его охватило волнение. Ага, зацепило.
— Ты ничего не ловишь, правда, дорогуша? — совершенно спокойно ответила она. — Если мы можем выбрать переменную времени, мы получаем конкретные решения. Это процесс перенормировки. — Она заметила, как Валенте скривился, и оживленно продолжила: — Я говорю не о том, чтобы использовать универсальную переменную времени. Я говорю об использовании переменной в качестве затравочной величины для перенормировки уравнений. Например, время, прошедшее с момента возникновения Земли, около четырех миллиардов лет. Концы «прошлого» временных струн истории Земли завершаются в этой точке. Это дискретные величины, которые можно просчитать. Менее чем за десять минут можно получить конечные решения, применив преобразования Бланеса–Гроссманна–Марини, я уже это проверила.
— И что тебе это дает? — Теперь в голосе Валенте звучала озлобленность. Его обычно мертвенно-бледные щеки горели. — Что тебе дает твое дурацкое частное решение? Это все равно что сказать: «Зарплаты мне на жизнь не хватает, но, гляди-ка, сегодня утром я нашел пару центов». На хрена тебе частное решение, подходящее только к Земле? Это идиотизм!
— Скажи-ка мне одну вещь, — спокойно улыбнулась Элиса. — Почему, когда тебе нечего сказать, ты сразу переходишь к оскорблениям?
Последовало молчание.
Элиса наслаждалась видом Валенте. Она подумала, что в мире отношений с ближними он, может, и хитрая змея, но в мире физики она — настоящая акула и готова ему это доказать. Она понимала, что ее знания далеки от совершенства (она была всего лишь ученицей), но понимала также, что никто не победит ее в этой сфере простыми оскорблениями.
— Ясное дело, что я могу доказать, — пробормотал Валенте. — Более того, доказательство скоро будет налицо. До конца курса осталась всего неделя. В следующую субботу состоится международная встреча специалистов, приедут Хокинг, Виттен, Зильберг… Ну, и Бланес, конечно, тоже. Ходят слухи, что состоится что-то вроде покаяния в отношении «теории секвойи»: где мы ошиблись, почему… А до этого мы сдадим свои работы. И посмотрим, кто из нас двоих ошибается.
— Хорошо, — согласилась она.