– Босс, а зачем вы сказали, что это граф Простодушный?
– А мало ли. Вдруг один из них бы убежал, а потом наплел бы, что мы тут магией швыряемся. Оно нам надо? К тому же мне показалось забавным, что именно графу с прозвищем "Простодушный" пришло в голову ехать через разбойничий лес почти без охраны. Но они моей шутки не поняли.
– Да Пинтар бы их вообще в одиночку раскидал бы!
– Ну вот, и ты туда же! Я имею в виду его прозвище. Тебе не кажется абсурдным, что прозвища несколько не соответствуют тем, кто их носит? Это ж не фамилия родовая, которую не выбирают. Прозвище-то каждому аристократу не с потолка берется, или я чего-то не понимаю?
– Ну не скажешь же прямо, что он дурак! Или что его в молодости булавой хорошо приложило, и он до трех с трудом считает! Зато топором машет -ого-го!
– Ну так назвали бы его Могучим, а Салкама Простодушным. В чем проблема?
– Так то, что он могучий, и так видно. А тут еще важно подчеркнуть, что, во-первых, благородный, а во-вторых, могло бы быть и еще хуже!
– В смысле, что он мог бы считать только до двух?
– Нет, то, что он мог бы не отличать своих от чужих. Вот тогда была бы беда. А так еще ничего. Прозвище как бы подчеркивает то, что даже такой великий человек – в смысле любой аристократ, каким бы крысюком он не был – не может быть совершенен во всем. Достоинства нашей аристократии и так все хорошо знают – не так их много, чтобы долго запоминать. А недостатки как бы относительны и являются продолжением наших достоинств. Ну, или их обратной стороной. Если Пинтара грамоте обучать, он может, до пяти считать и научится, вот только я тому учителю не завидую.
– Так, а что тогда с Макенбором. Он, кажется Сиятельный?
– Сиятельными, Великими и прочая называют обычно тех, кто вообще никак не "засветился". Обычно, как только появляется нормальная возможность, аристократ официально меняет прозвище – это весьма торжественная процедура. Правда, попадаются такие шутники, как Синдар Великий – он специально оставил свое прозвище как бы в насмешку над всей системой. Ну а остальные Великие, так только и рады – вот кто с ними наравне (а никак не наоборот)!
– Хорошо. А остальные – Великолепный, Стремительный и Победоносный?
– У Великолепного шрамов больше, чем у меня. Не совсем страшный, но на роль дамского обольстителя в театр он бы не прошел. А так подчеркивают, что шрам – это украшение настоящего мужчины, так что не подкопаешься. Впрочем, по-моему, шутка тоже ничего получилась. Особенно когда его представляют разным нежным дамочкам впервые – они-то на другое рассчитывали, а тут такая харя! И ведь с визгом убежать нельзя – этикет не позволяет. Надо улыбаться, кланяться и говорить, что ты в восхищении!