Она погрузилась в «Волшебный посох» и даже начала понимать, о чем эта книга, но тут раздался резкий стук во входную дверь. Чармейн, как обычно, подумала, что найдется кому ее открыть, и снова углубилась в чтение.
Дверь с нетерпеливым грохотом распахнулась. Голос тетушки Семпронии произнес:
— Бернис, уверяю вас, ничего страшного с ней не случилось. Наверняка, как обычно, сидит носом в книжку.
Чармейн с трудом оторвалась от книги и сняла очки — как раз вовремя: она увидела, как в дом следом за тетушкой Семпронией входит ее мама. Тетушка Семпрония, как всегда, была облачена во внушительный наряд из жесткого шелка. Миссис Бейкер была в своем самом приличном сером костюме с ослепительно-белым воротничком и манжетами и в самой приличной серой шляпке.
Хорошо, что я утром оделась в чистое, подумала было Чармейн, но тут ее осенило, что в остальном дом в таком виде, что пускать в него этих двух дам попросту нельзя! Мало того что кухня битком набита грязной посудой, и человеческой, и собачьей, мало того что там еще и пузыри, и грязное белье, и огромная белая псина, — в кабинете сидит Питер! Мама скорее всего попадет только в кухню, что само по себе уже скверно. А вот тетушка Семпрония — ведьма (точно и несомненно), а значит, доберется и до кабинета и обнаружит Питера. Тогда мама, конечно, начнет интересоваться, что здесь делает этот незнакомый юноша. А когда Питер ей ответит, мама скажет, что в таком случае Питер может и сам присмотреть за домом дедушки Вильяма, а Чармейн следует из соображений приличия немедленно вернуться домой. Тетушка Семпрония согласится с ней — и Чармейн поедет домой как миленькая. И конец свободе и покою!
Чармейн вскочила на ноги и изобразила ослепительную улыбку — такую широкую и гостеприимную, что даже за ушами заболело.
— Ой, здравствуйте! — воскликнула она. — Я не слышала, как вы стучали.
— Вечно ты ничего не слышишь, — заметила тетушка Семпрония.
Миссис Бейкер уставилась на Чармейн потемневшими от тревоги глазами:
— Лапочка, у тебя все хорошо? Все-все? Точно? Почему ты не сделала себе прическу как полагается?
— Мне так больше нравится, — откликнулась Чармейн, занимая позицию между гостьями и дверью в кухню. — Как вы думаете, тетушка Семпрония, мне идет?
Тетушка Семпрония оперлась на кружевной зонтик и придирчиво оглядела ее.
— Да, — рассудила она. — Идет. Так ты выглядишь моложе и пухлее. Ты ведь этого добивалась?
— Да, этого, — мятежно отвечала Чармейн.
Миссис Бейкер вздохнула:
— Лапочка, прошу тебя, не говори таким своенравным тоном. Это никому не нравится. Но я рада, что у тебя такой довольный вид. Я полночи не спала, все слушала дождь и боялась, не протекает ли здесь крыша…