Но бравый капрал не ответил. Тогда шуриа высунула голову из окошка, чтобы еще раз осведомиться о причинах задержки. И тут же спряталась обратно. Если ир-Сэйган принял пятерых вооруженных всадников за разбойников, то Джойана безошибочно опознала в них тивов. Было во всех диллайн, которые служили Предвечному, что-то неуловимо общее: хищный ненасытный блеск в глазах.
– Правь упряжку, куда скажу, – злобно зашипел один из преследователей.
– Еще чего! – возмутился ролфи.
Свой категорический отказ подчиниться каким-то проходимцам с большой дороги ир-Сэйган выразил крайне доходчиво – прицельной стрельбой.
«Все-таки у Вилдайра отличные солдаты», – отметила Джойана, когда в щелочку между шторами увидела, что нападавших стало трое.
– Н-но! Пошли, родимые! Держитесь, миледи!
От лихого удара кнутом лошади взвизгнули и с такой силой рванули вскачь, что Джона не удержалась и свалилась на пол кареты. Но это даже к лучшему вышло. Оставшиеся в живых тивы начали палить вслед, целясь то ли в возницу, то ли в лошадей. Несколько пуль просвистели над головой у шуриа, прошивая насквозь деревянные стенки. Одна, по всей видимости, угодила в отважного капрала, и он закричал от боли.
– Сэйган! Сэйган! Что с тобой? Держись! А!
Но держаться пришлось самой Джойане. Обезумевшие от стрельбы кони оборвали упряжь, карета перевернулась, и только нездешнее шурианское везение сберегло женщину в целости. Кувырком летела – коленки и локти в кровь, разорванная юбка на голове, но зато шею не сломала. Чудо, да и только!
– Сэйган!
Никто не отозвался. Совсем.
Нет, конечно, все люди смертны, но капрал-то был из породы «неуязвимых», из тех счастливчиков, кто и сам не верит в то, что с ним может беда приключиться, и которых смерть сама обходит сторонкой. Любому другому – сразу конец, а таким вот «сэйганам» хоть бы хны. Шуриа ли не видеть?!
– Кэйррон, отзовись немедля! – взвизгнула Джойана возмущенно. – Сейчас я выберусь и трепку тебе задам, мерзавец!
И чихвостила телохранителя последними словами, пока выбиралась из полуразвалившегося экипажа. Так всегда надо делать, чтобы напугать смерть, чтобы возмущенный несправедливостью обвинений дух раненого задержался в теле.
– Ишь, развалился! А ну перестань прикидываться! Сейчас же!
Шуриа уже бежала к распластавшемуся на снегу ролфи. Шлепнулась рядом, заглянула в глаза, стала тормошить.
– Живи, ир-Сэйган… – бормотала Джона, пытаясь на ощупь определить, куда пришлось ранение. – Не смей подыхать, как собака, на дороге…
Рука ее окунулась во что-то липкое и теплое. Нога? Бедро!
– А крови-то натекло! Скажи что-нибудь! Ну же!