Обетов, жертв и песенного звона
В былом неведенье былой народ,
7 Но чтились вместе с ней, как мать – Диона,
И Купидон – как сын; и басня шла,
Что на руки его брала Дидона.
10 Той, кем я начал, названа была
Звезда, которая взирает страстно
На солнце то вдогонку, то с чела.
13 Как мы туда взлетели, мне неясно;
Но что мы – в ней, уверило меня
Лицо вожатой, став вдвойне прекрасно.
16 Как различимы искры средь огня
Иль голос в голосе, когда в движенье
Придет второй, а первый ждет, звеня,
19 Так в этом свете видел я круженье
Других светил, и разный бег их мчал,
Как, верно, разно вечное их зренье.
22 От мерзлой тучи ветер не слетал
Настолько быстрый, зримый иль незримый,
Чтоб он не показался тих и вял
25 В сравненье с тем, как были к нам стремимы
Святые светы, покидая пляс,
Возникший там, где реют серафимы.
28 Из глуби тех, кто был вблизи от нас,
«Осанна» так звучала, что томился
По этим звукам я с тех пор не раз.
31 Потом один от прочих отделился
И начал так: "Мы все служить тебе
Спешим, чтоб ты о нас возвеселился.
34 В одном кругу, круженье и алчбе
Наш сонм с чредой Начал небесных мчится,
Которым ты сказал, в земной судьбе:
37 «Вы, чьей заботой третья твердь кружится»;
Мы так полны любви, что для тебя
Нам будет сладко и остановиться".
40 Мои глаза доверили себя
Глазам владычицы и, их ответом
Сомнение и робость истребя,
43 Вновь утолились этим щедрым светом,
И я: «Скажи мне, кто вы», – произнес,
Замкнув большое чувство в слове этом.
46 Как в мощи и в объеме он возрос
От радости, – чья сила умножала
Былую радость, – слыша мой вопрос!
49 И, став таким, он мне сказал: "Я мало
Жил в дельном мире; будь мой век продлен,
То многих бы грядущих зол не стало.
52 Я от тебя весельем утаен,
В лучах его сиянья незаметный,
Как червячок средь шелковых пелен.
55 Меня любил ты, с нежностью не тщетной:
Будь я в том мире, ты бы увидал
Не только лишь листву любви ответной.
58 Тот левый берег, где свой быстрый вал
Проносит, смешанная с Соргой, Рона,
Господства моего в грядущем ждал;
61 Ждал рог авзонский, где стоят Катона,
Гаэта, Бари, замкнуты в предел
От Верде к Тронто до морского лона.
64 И на челе моем уже блестел
Венец земли, где льется ток Дуная,
Когда в немецких долах отшумел;
67 Прекрасная Тринакрия, – вдоль края,
Где от Пахина уперся в Пелор
Залив, под Эвром стонущий, мгляная
70 Не от Тифея, а от серных гор, -
Ждала бы государей, мной рожденных
От Карла и Рудольфа, до сих пор,
73 Когда бы произвол, для угнетенных
Мучительный, Палермо не увлек
Вскричать: «Бей, бей!» – восстав на беззаконных.
76 И если бы мой брат предвидеть мог,
Он с каталонской жадной нищетою