Когда ароматный ишлох был разложен по мискам, появился бурдюк запретной некты. Каждому досталось всего по чаше, но с непривычки подкормчие захмелели. Голоса стали громче, посыпались грубые шутки, встречаемые общим хохотом.
- Вот писец, о котором я тебе говорил, - показал Агдан соседу по столу, губастому южанину, на Ора. – Пусть дня три попасется при твоем пеласге, а? Чего не поймет, я уж сам вобью плеткой.
- Ладно! – кивнул размягченный нектой и вкусными блюдами губастый. – Я скажу пеласгу.
Когда атланты разбрелись по комнатам, полтора десятка рабов сели на полу вокруг котла. Насытившись, они тихо заговорили на ут-ваау. Здесь были свои новости, свои печали и шутки.
Рокот барабанов за стеной перекатывался из края в край, словно сзывая на битву. Ор вскочил, спросонья нашаривая копье. Через приоткрытую дверь сочился бледный свет раннего утра. Рядом вылезали из-под облезлых шкур рабы подкормчих.
- Чтоб все краснорожие утонули в своем канале! – простонал Ип.
- В нем же нет воды, - возразил Ор.
- Ну, пусть пылью подавятся! – уступил либиец и заспешил на злобный рык проснувшегося Агдана.
- Надень это и не снимай, иначе пришибут стражи, - хозяин, зевнув, протянул Ору деревянный круг на ремне. На круге были большие красные знаки «Собственный раб подкормчего Агдана». У стола повар раскладывал жирную кашу по мискам атлантов. В углу дымилось корыто с зернами для рабов.
Один за другим атланты поднимались из-за стола и, вытирая руки о волосы, шли к двери. За некоторыми следовали рабы с кругами на шее. К растерянно топчущемуся Ору подошел беззубый пеласг:
- Идем. Хозяин велел показать тебе дело писца.
Жилище стояло совсем рядом с руслом. В клочьях утреннего тумана Ор увидел, как тысячи рабов сходят вниз по тропинкам, косо пересекающим борт канала. Спереди и сзади шли стрелки с волками. Уже звенели первые удары по камню. Вслед за молчаливым пеласгом Ор спустился до дна, к участку, отделенному от соседних веревками на колышках.
Рабы, ежась от утреннего холода, брали с повозки деревянные лопаты и кирки, окованные бронзой. Другие разбирал плетеные корзины из груды посреди участка. Пеласг толкнул озирающегося Ора.
- Надел, - коротко сказал он, показав на землю между веревками, - у твоего хозяина такой же там, - он махнул рукой влево. – Вот урок на пол-луны, - ткнув он в верхнюю строку знаков на широкой, грубо оструганной дощечке. – Кончится срок, придут мерщики. Сделано больше – хозяину бронза, тебе – пара кусков мяса; не сделали – ему попреки, а тебе плеть. Понятно?
Потом пеласг показал, как делить урок на дневные ломти, а каждый ломоть на доли для сотников. Весь день Ор ходил за немногословным наставником, постигая тошное дело писца. Пеласг замерял сделанное, передвигал работающие сотни; когда набиралась вырытая земля, выделял людей носить ее наверх корзинами. Несколько раз он улаживал ссоры между надсмотрщиками – каждый старался присвоить часть сделанного соседней сотней.