При упоминании Франции Бабст тяжело вздохнул.
— Вот. И написал он мне знаете что? Ровно то, что у нас на флаконе нашкрябано. «Полоумь-травы Вакховой 3 зол.» А я уже и без него знал про этот «зол». Ну, офигел, конечно, написал ему в личку — мол, а ты откуда знаешь? Мало ли, может, все в курсе уже, рецепт в каждом французском кулинарном журнале отпечатан, а мы, как белорусские партизаны, будем по лесам бегать.
— Что же ты нам ничего не сказал? — возмутился Савицкий.
— А вдруг это лажа какая-то? Или, что еще хуже — а вдруг правда? И приключениям конец. И травы Вакховой не увидим. Я дурак, что ли, сам себе? И потом я решил — а что, если наша княжна, которая никакая, конечно, не княжна, — агент французских фармацевтов? Ну, не доверял я ей с самого начала. Если женщина не испытывает ко мне симпатии — с ней наверняка что-то не так.
— О женщинах мы еще непременно поговорим, — мягко направил его в нужное русло Савицкий. — Вернемся к делу.
— А дело такое. Мой французский корефан не раз видел эту бутылку, когда был в гостях у каких-то наших эмигрантов. Она у них там в тубзике, в шкафчике пылится. На уровне глаз. Не захочешь — а выучишь рецепт наизусть. Моего-то френда «патина змеиная» больше всего пленила. Он, кстати, не такой умный, как ты, шеф, так и не прочухал, что это. Короче, попросил я его сфотографировать этот шкалик и картинку мне скинуть. Ну вот, он как до тех гостей дошел, сразу в туалет, сфотал штоф на мобилу и мне послал. Вчера еще вечером послал, между прочим. Это я с тех пор в интернеты не вылезал, убиться!
— Паша, это же замечательно! — воскликнул Савицкий. — Вот бабуля будет рада! Давай скорее звонить твоему другу, пусть он мне вышлет штоф по DHL!
— Давай лучше письмо ему напишем.
— Нет-нет, звони! С моего телефона, конечно.
— Да не знаю я его номера. Мы и лично-то не знакомы.
— Какой же это близкий друг? — удивился Костя.
— А что же? Приятный человек, не быдлогопник, пишет интересно, путешествовать любит. Я его и зафрендил. Будет повод — лично познакомимся.
— А Тяпова среди твоих друзей нету случайно? — грозно спросил Бабст.
— Ну какой Тяпов, ты что? Я вот нарочно вам рассказывать не хотел, потому что вы же не врубаетесь совсем в интернеты, у вас квадратное мышление вообще.
— Ладно, проехали. Ты, Пашка, все же молодец, благодаря твоей общительности у нас теперь полный рецепт, — попытался снять напряжение Савицкий.
— «От всего этого заплачет Петр», — задумчиво произнес Бабст. — Ну, допустим. Только в любом случае все то, от чего он заплачет, — у Тяпова в сейфе.
— Петр заплачет... — повторил Савицкий. — Как бы нам снова в Питер ехать не пришлось. А может быть, это как-то с первым превращением связано?