— Мария... когда вы видели ее в последний раз?
— Неделю назад.
— Как она?
— Ну, положение у нее неплохое, но, как и все мы, пытается начать жизнь заново. Для этого нужно понять, что с нами произошло.
— Когда нас освободили и мы вернулись в Варшаву, я просил ее оставить Польшу. В ней нет места для евреев. Она вся — сплошная братская могила. Пустыня, над которой витает дух смерти.
— Но все же вы польский гражданин, доктор Тесслар.
— Нет. Я не собираюсь возвращаться. Никогда.
— Это будет большая потеря для еврейской общины.
— О какой еврейской общине вы говорите? Остались лишь призраки, бродящие по золе и пеплу.
— Теперь все будет по-иному.
— Неужто, Гольдмарк? Тогда почему же в коммунистической партии есть особая еврейская фракция? Я скажу вам почему. Потому что поляки никогда не признают свою вину, а то немногое, что осталось от евреев, они должны держать взаперти в Польше. Понимаете? Здесь тоже есть евреи, и им тут хорошо. А люди, подобные вам, делают грязное дело. Вам нужна еврейская община в Польше, чтобы оправдать свое собственное существование. Вас используют. Но в конце концов вы убедитесь, что коммунисты относятся к нам не лучше, чем нацисты перед войной. В пределах этой страны мы не кто иные, как свиньи.
— И Мария Вискова? Свою жизнь она отдала партии.
— В свое время и она избавится от иллюзий.
Гольдмарк решил сменить тему. Его лицо передергивал нервный тик, в то время как он курил одну сигарету за другой. Когда Тесслар обрушился на него, он не мог скрыть беспокойства.
Взяв поднос с чайным сервизом из рук экономки, Тесслар несколько расслабился. Разлив чай, он отхлебнул глоток и молча посмотрел на Гольдмарка.
— Причина моего посещения Оксфорда, — сказал тот, — имеет отношение к доктору Адаму Кельно.
Упоминание этого имени немедленно вызвало ответную реакцию.
— Какое именно отношение?
Гольдмарк слегка усмехнулся, увидев впечатление, которое его слова произвели на хозяина дома.
— Вы давно знаете его?
— С тех пор, как мы были студентами в 1930 году.
— Когда вы в последний раз видели его?
— Перед тем, как покинуть Ядвигский концлагерь Я слышал, что по окончании войны он оказался в Варшаве, откуда потом и исчез.
— Что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что он в Англии?
— На свободе?
— Не совсем. Он содержится в Брикстонской тюрьме. Мы пытаемся добиться его выдачи Польше. Вы должны знать ситуацию в Англии относительно польских фашистов. Тут пытаются даже восхвалять их. Те же, в свою очередь, стараются привлечь к себе внимание высоких инстанций, чтобы Британия издала акт, защищающий их. Вы близко знали его в Ядвиге?