— Твой брат не дождался, чтобы его предали. Ему не терпелось стать мучеником. Он не хотел спастись.
— Он умер, а ты здесь, жив-здоров и хозяйничаешь вместо него. Вот все, что я знаю.
— Нет, не все, можешь лезть на стену, но знай — я никогда не дам тебе свободы, никогда, хоть убей. Я тоже умею брать за горло. Ты пожалеешь о своей глупости…
— Недаром у тебя было такое зверское лицо, когда ты уверял меня в своей любви.
— Я полюбил не просто тебя, а тебя рядом с собой…
— Не прикасайся ко мне. Этого тебе больше не купить.
— Лучше — забудь о сегодняшнем дне. Подумай, ведь нам жить вместе всю жизнь.
— Отойди. Да, я об этом думаю. О предстоящих долгих годах.
— Тогда прости меня. Еще раз прошу тебя.
— А ты простишь меня?
— Мне нечего тебе прощать.
— Простишь ли ты, что я не могу простить тебе забвение, которому предан тот, другой человек, которого я действительно любила? Я сейчас с трудом припоминаю его лицо… И за это тоже я тебя ненавижу, за то, что ты заставил забыть его лицо… Если бы я узнала ту, первую любовь, я могла бы сказать, что жила… Постарайся понять меня: я ненавижу его еще больше, чем тебя, зато, что он позволил прогнать себя и не вернулся… И, может быть, я говорю тебе все это потому, что не могу сказать ему… Да, пусть это трусость… Какхочешь… Не знаю… Я… я слабая женщина… А ты, если желаешь, можешь любить каких угодно женщин, но мой удел — быть с тобой. Если бы тот взял меня силой, я теперь не вспоминала бы его и не презирала, забыв его лицо. Но я так и осталась навсегда с тоской в душе, понимаешь? Постой, не уходи… И потому, что у меня нет сил обвинить во всем себя — а его тут нет, — я всю вину перекладываю на тебя и ненавижу только тебя — ты ведь сильный и сумеешь все вынести… Скажи, можешь ли ты простить такое? А я вот не могу простить тебя, пока не прощу себя и его, ушедшего… Такого слабого… Впрочем, я больше не хочу ни думать ни о чем, ни говорить. Оставь меня в покое, я буду просить прощения у Бога, не у тебя…
— Успокойся. Мне больше нравилось твое упрямое молчание.
— Теперь ты знаешь. Можешь сколько угодно терзать мою душу. Я сама дала тебе оружие. Взяла и дала, потому что хочу, чтобы ты меня тоже возненавидел и мы раз и навсегда покончили с иллюзиями…
— Было бы проще все забыть и начать сначала.
— Нет, не так мы созданы.
Неподвижно сидя в кресле, она вспомнила о своем решении, когда отец обратился к ней с просьбой. Перенести поражение с достоинством. Пожертвовать собой, чтобы потом отомстить.
— Ничто меня не переубедит. Зачем мне неволить себя?
— Да, так гораздо легче.