Он сидел и курил, а ноги сводило легкой судорогой — уже трудно, даже в одиннадцать утра, красоваться в такой легкой одежде. Он незаметно потер коленку. Это, наверное, от внутреннего холода, потому что утро залило все вокруг ярким светом и солнечный череп украсился жарким оранжевым плюмажем. Вошла Лилия, спрятав глаза за темными очками. Он встал и подвинул ей стул. Подозвал официанта. И уловил шепоток знакомой четы. Лилия попросила принести папайю и кофе.
— Хорошо спала?
Девушка кивнула, улыбнулась, не размыкая губ, и ласково погладила темневшую на скатерти руку мужчины.
— Газеты из Мехико еще не пришли? — спросила она, разламывая на кусочки ломтик папайи. — Почему ты не читаешь?
— Нет еще. Поторопись, в двенадцать нас ждет яхта.
— Где мы будем обедать?
— В клубе.
Он зашел к администратору за газетами. Да, нынешний день будет подобен вчерашнему — вымученные разговоры, пустые вопросы и ответы. Вот ночь, безмолвная, — другое дело. Но, впрочем, надо ли искать большего? Молчаливо заключенный договор не требует настоящей любви, ни даже видимости личного интереса. Ему нужна девочка на время отпуска. Он ее имеет. В понедельник все кончится, и Он ее никогда не увидит. Кто будет просить большего? Он купил газеты и поднялся в номер надеть фланелевые брюки.
В машине Лилия уткнулась в газеты и прокомментировала вслух последние новости кино. Она сидела, закинув одну бронзовую ножку на другую, — туфелька свободно покачивалась на пальцах. Он зажег третью за утро сигарету и, умолчав, что эта газета принадлежит ему, стал развлекаться чтением рекламных объявлений на новых домах. Потом обратил внимание на забавно контрастный переход от ресторана (с чудесными бифштексами) и отеля-небоскреба к голой горе, навесившей над шоссе свое розоватое брюхо, вспоротое сбоку экскаватором.
Когда Лилия грациозно прыгнула на палубу маленькой яхты и Он, осторожно переставив ноги и пытаясь обрести устойчивость на качающемся трапе, последовал за ней, их встретили руки третьего человека.
— Хавьер Адаме.
Почти голый — в коротких купальных трусах. Темное лицо, голубые глаза под густыми подвижными бровями. Протянул руку — обаятельный волк: храбрый, добродушный и коварный.
— Дон Родриго сказал, что вы не возражаете против моего присутствия на яхте.
Он кивнул головой и устроился в тени каюты. Адаме говорил Лилии:
— …старик сдал мне ее еще неделю назад, а потом забыл…
Лилия улыбнулась и расстелила полотенце на залитой солнцем корме.
— Тебе ничего не хочется? — спросил Он Лилию, когда к ним близился бой с подносом, уставленным бутылками и снедью.