Ротмистр пожал плечами и добавил с невесомой, едва угадывающейся улыбкой:
– Иосиф Виссарионович действительно считал бессмысленным убийство Великого князя, оно ведь ничего не меняло в России. Он-то, в отличие от эмигрантов, это знал превосходно. И намек, что по этой причине был готов… дальше понятно, я полагаю?
– В общем, ключевая мысль, что за это его убрали свои, – понял младший по чину. – Интересная картина… Первыми, кстати, поверят как раз подпольщики, их руководство за возможность стать единственным вождем душу черту продаст.
– Остальные тоже поверят, – поддержал его генерал. – Боевики пристрелили единственного приличного среди них человека? Ну так а чего еще можно ожидать от этих мерзавцев? Сам виноват, знал, с кем связывается.
– Только подать в газеты нашу версию надо с фотографической точностью, затем чтоб уши не вылезли.
Коттен внутренне улыбнулся. Штабс-ротмистр, выросший из примеченного им в девятнадцатом, в Курске, фотографа сыскной полиции, тоже числился его креатурой. Михаил Фридрихович с некоторым удивлением узнал спустя несколько лет после перевода смышленого парнишки в Корпус, что до Сыскной тот окончил Харьковское художественное училище и, переведясь в жандармы, продолжал заниматься живописью, хотя и под псевдонимом. «Филер», кисти тогда еще поручика Дейнеки, висел у генерала в приемной. Вид знаково-плакатной и одновременно монументально лаконичной картины, совершенно не вписывающейся в принятый консервативный стиль учреждения, посетителей, как правило, повергал в забавляющую Коттена растерянность.
– Мы получим одобрение нынешней резкости Корпуса в обществе, – продолжал меж тем Александр Александрович. – Даже те, кто сочувствует социалистам, после этакого трюка от них отвернутся.
Ротмистр согласно покачал головой, убрал тряпочку в карман, надел пенсне и закончил неожиданно:
– Хотя Иосифа Виссарионовича жаль. Честный был человек.
– Джугашвили был здравым политиком, – согласился фон Коттен. – И мастером неповторимых многоходовок. У вас получается красивая комбинация, думаю, покойный бы ее оценил. Грызня, которая начнется внутри левых, действительно будет полезна. Ну а если вариант не пойдет, остается версия об охотнорядцах. В конце концов, – генерал посмотрел на ротмистра и пожал плечами, – попытка не пытка. Вы согласны, Лаврентий Павлович?