– Уже подняли, – «обрадовал» Коттен. – Мол, русские шпионят во Франции, совращают непорочных чиновников. Как будто в остальных странах разведку уже распустили!
– Вот-вот, – согласился Гумилев. – Так всегда бывает. Пресса криклива, а шпионские страсти неизменно сенсация. Хотя, с другой стороны, во Франции сенсации недолговечны, покричат и успокоятся. Но сейчас работать в Париже, тем более настолько вызывающе, будет крайне сложно.
– Если бы все было просто, посылать туда опытнейшего офицера в полковничьем чине и надобности б не возникало, – логично и, в общем-то, для понявшего уже причины своей отправки Гумилева ожидаемо, ответил начальник. – Филеры бы справились. Нет в Гавре ничего, а посольский резидент Шмырко, кстати, ваш знакомый как раз по Саару, он тогда передачу нам Хеттиха и его отправку в империю организовывал, после провала Сталь там как на вулкане сидит. А задание срочное.
«Все равно не понял, почему Охранное, а не разведка, – подумал Николай Степанович. – Крутит что-то Коттен. Не то соседнему департаменту нос хочет натянуть, не то еще какую хитрость удумал».
Говорить, впрочем, ничего не стал, решил послушать.
Генерал оперся на столешницу и докончил:
– В России розыском по Григулявичусу занимался ваш приятель Сиволапов, за кордоном от Охранного полковник Гриднин. Все, что они накопали, вам представят, я распорядился. Но… – Михаил Фридрихович достал из портсигара папиросу, задумчиво покрутил в руках, разминая, и продолжил: – На самом деле у вас будет еще одна задача. Мы располагаем сведениями, что красная эмиграция готовит покушение во Франции. На премьер-министра Барту, шаха Персии и управляющего Англо-Персидской нефтяной компанией лорда Инверфорса. У нас есть подозрения, что за покушением стоят немцы и компания Shell, помните?
– Детердинг?
– Он самый.
Полковник задумался. Логика назначения начинала вырисовываться, с покушением, за которым стояла названная компания, он тоже сталкивался. Давно, в конце двадцатых, расследовал в Закавказье подготовку покушения на российского наместника, дело, объединившее тогда в гремучую смесь революционных российских подпольщиков, уголовников и британскую разведку.
Упоминание Детердинга в связи с немцами и российской оппозицией, включая и боевиков-террористов, удивления не вызывало, Shell – это и есть Детердинг. Фирма начинала с торговли «колониальными товарами», в конце прошлого века занялась нефтью. А в 1900 году в независимой тогда еще голландской нефтяной компании Royal Dutch Petroleum появился человек по имени Генри Детердинг. Тот самый, которого чуть позже назвали нефтяным Наполеоном. Слияние двух обществ породило могущественный синдикат Royal Dutch/Shell, который под рукой Детердинга развивался стремительно. Новая компания приобрела нефтяные промыслы в Румынии, России, Египте, Венесуэле, Америке, после мировой войны пришла на Ближний Восток, в Малайзию, в Африку… И единственная страна, из которой влиятельнейшую корпорацию, давно почитаемую фигурой мировой политики, выдавили – именовалась Россией.